Это не официальный сайт wikipedia.org 01.01.2023

Теологическая эстетика — Википедия

Теологическая эстетика

Теологическая эстетика (теоэстетика) — это междисциплинарное направление теологии и эстетики, которая определяется как «занимающаяся вопросами о Боге и проблемами богословия в свете и посредством чувственного познания (ощущения, чувства, воображение), через красоту и искусство».[1]

Среди известных богословов и философов, исследовавших эту область, особый вклад внести Блаженный Августин, Фома Аквинский, Мартин Лютер, Серён Кьеркегор, Ханс Бальтазар.

Эстетика в христианском богословииПравить

Раннее христианствоПравить

Богословские труды периода раннехристианской церкви, посвященные эстетике, охватывают период с около 160 по около 650 гг. и включают труды Иустина Мученика, Иренея, Оригена, Аврелия Августина, Псевдо-Дионисия, Григория Нисского, Максима Исповедника и др. В этот период преобладали такие темы, как «видение Бога или Божьей славы, образ Бога во Христе и в нас, а также проблема поклонения идолам».[2] Этот период характеризовался ранним становлением, как христианской теологии в целом, так и её эстетической части.

Представление Августина об объективном существовании красоты является одной из его самых фундаментальных идей.[3] Он пишет, что красота объективна и что эта объективность является внешней по отношению к людям, которые могут созерцать красоту, не создавая ее. Августин писал, что нечто «радует, потому что оно прекрасно»[4]. Он подчеркивал, что красота сама по себе является неотъемлемым аспектом творения; она гармонична по своей природе, и ее существование соответствует самым глубоким, но «правильным» желаниям человечества[5], потому что мера, форма и порядок делают что-то хорошим. В своей работе «О музыке» Августин утверждает, что красота — это единство разрозненных частей, таких как линии, цвета и звуки.[6]

Августин пишет: «Этот порядок и расположение, поскольку охраняют единство всего в самой противоположности, производят то, что и само зло является необходимым. Через это, как бы некоторым образом из антитез (что нам приятно бывает и в речи), то есть из противоположностей, образуется красота всех вместе взятых вещей» (De ordin. I, 7), то есть красота всей твари Божьей.[7] Исходный пункт эстетической теории Августина гласит, что «каждое из произведений природы, которое возникает по воле Божественного промысла, гораздо лучше, чем произведения людей и каких угодно художников, а потому и более достойно божественного почтения, чем то, что чтилось в храмах» (De vera relig. 2)[8]

Псевдо-Дионисий Ареопагит развил классическое представление о том, что прекрасное связано с добром, написав, что красота является проявлением добра.[9] Он обосновал это предположение своей идеей о том, что Бог является Причиной всего, что означает, что красота и прекрасное — одно и то же, потому что у них одна и та же причина. Он утверждал, что все вещи обладают красотой, потому что все берет начало в Причине, а это значит, что ничто не может потерять свою красоту.[10] Для Псевдо-Дионисия существует Абсолютная красота, от которой через «эманацию» происходит вся материальная красота. Это приводит к земной встрече с красотой, которая является божественной, даже если она может казаться несовершенной.[11] Такая концепция, по мнению Ананды К. Кумарасвами, важна потому, что средневековая эстетика впоследствии «фундаментально основывалась на [его] краткой трактовке Прекрасного» в «О божественных именах».[12] Эта трактовка также включала важный шаг использования «Красоты» в качестве божественного имени. По мнению Брендана Томаса Саммона, этот подход повлиял на то, как святой Фома Аквинский стал относиться к красоте[13]

Средневековое христианствоПравить

В Средние века западные богословы, такие как Ансельм Кентерберийский, Иоанн Скот Эриугена, Бонавентура, Фома Аквинский, Николай Кузанский и Бернар Клервоский, затрагивали такие темы, как «идея красоты, видение Бога, образ Христа, конфликт между иконопочитателями и иконоборцами, а также сильное присутствие личностно обоснованных и поэтических доксологий».[14] Перед средневековыми теологами возникла задача оформления эстетического аспекта христианства, как наиболее успешного пути распространения веры. Поскольку эстетическая сторона религии играет значительную роль в успехе прозелитизма.

Фома Аквинский дал два индивидуальных определения красоты в «Сумме теологии».[15] Первое утверждает, что прекрасное переживается через зрительное удовольствие, а второе — что прекрасное является приятным восприятием.[16] Они представляют собой единое определение красоты, которое учитывает как субъективный, так и объективный опыт красоты, где акцент на зрение и восприятие создает целостную основу для понимания красоты.[15] Его наиболее исторически важной идеей в эстетике было то, что прекрасное доставляет удовольствие, но не все удовольствия являются прекрасными.[17]

В отличие от своего предшественника Псевдо-Дионисия, который исходил в своей эстетике из предположения об абсолютной и божественной красоте, Аквинский взял за отправную точку материальную красоту, подверженную эмпиризму.[18] Отойдя от платоновского трансцендентного, Аквинский перешел к аристотелизму, которое позволило исследовать прекрасное и благое как независимые друг от друга.[18] Этот шаг позволил Аквинскому разработать неявные критерии красоты: актуальность, пропорциональность, сияние и целостность.

РеформацияПравить

Богословы протестантской Реформации XVI века (Мартин Лютер, Жан Кальвин и Ульдрих Цвингли) занимались в основном «теологией образа, в частности, идолопоклонством и иконоборчеством».[19] Реформация предполагала упрощение церковной службы, и меньшую помпезности церковных мероприятий, которыми отличалась Католическая церковь.

Новое времяПравить

В этот период теологическая эстетика стала более разнообразной, и в ней проявилась такие виды, как «сочинение гимнов в протестантских кругах, труды Эдвардса о красоте, романтические художники и интеллектуалы с их панентеистическими чувствами, идея Шлейермахера о религии как чувстве и интуиции, упадок религиозного искусства и новаторский философский вклад таких мыслителей, как Берк, Баумгартен, Кант и Гегель».[20]

XX векПравить

Некоторые основные темы, возникшие и развитые в 20 веке, включали в себя вопрос о том, «как искусство может функционировать в качестве источника и богословия»[21] (Тиллих, Ранер, Дилленбергер), вопрос о «произведении искусства как формирователе смысла в современной культуре»[22] (Берч Браун, Кокс, Кюнг), «существенная роль воображения в богословии»[23] (Линч, Макинтайр, Грин) и красота Бога (ван дер Леув, Барт, фон Бальтазар).

ЛитератураПравить

  1. Gesa Elsbeth Thiessen. Theological Aesthetics. — Grand Rapids, Mich.: William B. Eerdmans Pub, 2004. — 400 pages с. — ISBN ISBN 0-8028-2888-4..
  2. Thiessen, p. 9.
  3. Tatarkiewicz, Władysław. Medieval Aesthetics. — Berlin: Barrett, C., 2015-08-31. — С. 50. — ISBN 9783110808223..
  4. Tatarkiewicz, p. 50.
  5. de Bruyne, Edgar. The esthetics of the Middle Ages.. — 1969: New York: F. Ungar Pub. Co.. — С. p. 20.
  6. Tatarkiewicz, pp. 50-51.
  7. Аничков Е. В. Эстетика и христианство // Очерк развития эстетических учений // История и теория эстетики. Вопросы теории и психологии творчества. : журнал. — 1915. — Т. IV, № 1. — С. 12—21.
  8. Аничков Е. В. Очерк развития эстетических учений // История и теория эстетики. Вопросы теории и психологии творчества. // журнал. — 1915. — Т. IV, № 1. — С. 12—21.
  9. Tatarkiewicz, p. 28
  10. Coomaraswamy, Ananda K. "Mediaeval Aesthetic: I. Dionysius the Pseudo-Aeropagite, and Ulrich Engelberti of Strassburg" // The Art Bulletin. — 1935. — № 17. — С. 39. — doi:10.2307/3045565. — JSTOR 3045565.
  11. Tatarkiewicz, p. 29.
  12. Coomaraswamy, p. 32
  13. Sammon, Brendan Thomas. The God Who Is Beauty: Beauty as a Divine Name in Thomas Aquinas and Dionysius the Areopagite. // James Clarke & Co Ltd.. — 2013. — С. p. 7.. — ISBN 9780227174296. — doi:10.2307/j.ctt1cgf4sw. — JSTOR j.ctt1cgf4sw.
  14. Thiessen, p. 59.
  15. 1 2 Tatarkiewicz, p. 247
  16. Tatarkiewicz, p. 247.
  17. Tatarkiewicz, p. 248
  18. 1 2 Tatarkiewicz, p. 248.
  19. Thiessen, p. 125.
  20. Thiessen, p. 159.
  21. Thiessen, p. 204.
  22. Thiessen, p. 205.
  23. Thiessen, p. 206.