Монашество

Мона́шество (монахи, монастыри — от греч. μόνος — один, одинокий, μονάζειν — быть одному, жить уединённо, μοναχός, μοναστής — живущий уединённо, μοναστήριον — уединённое жилище).

Термин монашество применяется не только к отдельным лицам, но и к сообществам, обрекающим себя на безбрачие и отречение от всех благ мира, подчиняющимся обычно определённому уставу и имеющим своей целью служение идеалам, достижимым лишь путём самоотречения и удаления от мира. Монашеский путь занимает центральное место в буддизме и джайнизме. С монашеского устава начинается буддийский канон Типитака. Идея обособления, осуществляемого в тех или иных формах, встречается как в древнем иудаизме (например, библейские назореи и пророки, такие как Илия и Иоанн Креститель), так и в других религиях: в египетском культе Сераписа и в греческой философии (например, в неоплатонизме).

В Библии само греческое слово «монах» не встречается. Есть версия, что возможно впервые с монашеским образом жизни греки познакомились после походов Александра Македонского, со времён существования греко-индийских царств. Одним из первых упоминаний о греческих монахах является сообщение в Махавамсе о том, что во времена правления Менандра I (II в. до н. э.) греческий (йона) глава монахов-буддистов по имени Махадхармаракшита вместе с тридцатью тысячами буддистов из «греческого города Александрия» (вероятно, имеется в виду Александрия Кавказская) посетил освящение великой ступы в Анурадхапуре (Шри-Ланка).

БуддизмПравить

Начало буддийскому монашеству было положено самим основателем буддизма Гаутамой Буддой, жившим в V — IV веках до нашей эры. Многое в образе жизни буддийских монахов заимствовано у странствующих аскетов более ранних религий, некоторые из которых были учителями Будды.

Большинство буддийских монахов — не отшельники, стремящиеся жить в максимальной изоляции от мирского общества. Мирская и монашеская часть буддийской Сангхи довольно тесно взаимодействуют: миряне дарят монахам еду, одежду и другие необходимые вещи, и получают взамен наставление в Дхарме. Буддийские монахи и монахини обычно живут не поодиночке, а небольшими группами: например, учитель и его ученики или несколько монахов-друзей, путешествующих вместе. Чаще всего поселяются неподалёку от поселений мирских буддистов. Обычно буддийские монахи и монахини стараются обходиться необходимым минимумом вещей, пожертвованных им мирянами. Мирские буддисты кормят монахов и предоставляют им укрытие, когда те в нём нуждаются.

Буддистские монахи в Таиланде сдают экзамен

Существуют женские и мужские монашеские общины. Жизнь буддийских монахов (бхикшу) и монахинь (бхикшуни) обычно подчинена сотням строгих правил, набор которых может несколько отличаться в разных буддийских школах и в разные времена; кроме того, для монахинь правил больше, чем для монахов. При этом в буддизме нет и не было всемирного управляющего центра или единой иерархии религиозной власти, поэтому существуют большое разнообразие и в понимании его философии, и в практике жизни, в том числе монашеской. Иногда это разномыслие даже приводило к расколам сангхи.

В убеждениях и образе жизни буддийских монахов в разных местах могут быть существенные различия. Они связаны как с распространением различных буддийских традиций и школ, в каждой из которых принято своё истолкование учения Будды, так и с климатическими, географическими, социальными и другими местными условиями, к которым монахи вынуждены адаптироваться. Например, в буддийских монастырях, расположенных в более холодном климате, монахам разрешается иметь больше предметов одежды, чем положено по писаниям. В тех местах, где выпрашивать готовую еду у мирских людей невозможно или сильно затруднительно (из-за ситуации на дорогах, удалённости, малонаселённости, неприятия нищенства государством и обществом или по другим причинам) — монахи организуют кухню при монастыре, в которой трудятся они сами и(или) мирские буддисты.

ДжайнизмПравить

Шветамбары, Дигамбара

ИндуизмПравить

Садху

СикхизмПравить

Удаси

Авраамические религииПравить

ИсламПравить

Бекташи

ИудаизмПравить

Иудаизм не поощряет монашеский идеал безбрачия и бедности. Наоборот, все заповеди Торы являются средством освящения физического мира. Как далее распространяется через учение Исраэль Баал Шем Тов \, погоня за разрешенными физическими удовольствиями поощряется как средство «служить Богу с радостью» (Втор. 28:47).

Однако до разрушения Второго Храма около двух тысяч лет назад принятие обетов назорейства было обычным явлением в религии. Евреи-назореи (на иврите: ивр. ‏נזיר‏‎) воздерживались от продуктов из винограда, стрижки и контактов с мертвыми. Однако они не отстранялись от общества, им было разрешено жениться и владеть имуществом. Более того, в большинстве случаев обет назорейства действовал на определённый период времени и не был постоянным.

ХристианствоПравить

История возникновения христианского монашестваПравить

На зарождение христианского монашества огромное влияние оказали два религиозных течения в иудейской религии, проповедовавших строгий образ жизни — ессеи и терапевты. С первых веков христианства появлялись люди, отказывавшиеся от имущества и целиком посвящавшие себя христианскому служению. Монашество как учреждение появилось в IV веке, когда после легализации Церкви размылись её внешние границы.

Созданное с сознательной целью и имеющее приспособленную к этой цели организацию, христианское монашество непрерывно развивало свои идеи с первых времён христианства.

Отдельные лица по указанию Евангелия и по примеру апостольскому в бедности и отречении от благ мира посвящали себя исключительно проповеди слова Божия. Другие, отрекаясь от брака и имущества, посвящали себя служению бедным и нуждающимся в помощи членам христианских общин.

Митрополит Иларион (Алфеев) писал: «Монашество по своему замыслу — своеобразный путь к совершенству подражанием образу жизни Христа. Евангельский Христос открывается нам как идеал совершенного монаха: Он не женат, свободен от родственных привязанностей, не имеет крыши над головой, странствует, живёт в добровольной нищете, постится, проводит ночи в молитве. Монашество — стремление в максимальной степени приблизиться к этому идеалу, устремлённость к святости, к Богу, отказ от всего, что удерживает на земле и препятствует вознестись на небо^[1]».

Монашество до его распространения на ЗападеПравить

Отшельничество развивалось под влиянием Антония Великого и Илариона. Основателем другой формы монашества, общежительной, или киновитной, считается Пахомий Великий. В Верхнем Египте, в Табенне, около 340 г. возник монастырь по уставу Пахомия, быстро распространившемуся в христианском мире. При таком уставе монахи жили в отдельных кельях (по 1-3 монаха на келью). Первоначально у монастырей не было определённых отношений к церковной иерархии, затем стали ставить священников из числа монахов для богослужения в монастыре. Среди мужских монастырей Табенны по инициативе Пахомия его сестрой был основан женский монастырь. На Востоке родоначальником общежительного монашества был Феодосий Великий, основавший первую киновию в окрестностях Вифлеема, в ней был принят устав Василия Великого, более мягкий по сравнению с уставом Пахомия.

Те аскеты, которые считали необходимым более крайнее отречение от мира, создавали новые формы монашества, такие как затворничество, молчальничество, столпничество. Также существовали формы подвижничества, осуждавшиеся церковью. Они превращали подвижничество в профессию или прикрывали полное одичание. Вкрадывались искажения и в киновитное монашество: появлялась частная собственность, возникла практика насильного пострига. Светская власть постоянно вмешивалась в церковные вопросы, церковная иерархия вмешивалась в политику, вследствие чего монашество стало принимать большое участие в общественной жизни.

Западное монашествоПравить

Запад познакомился с монашеством благодаря Афанасию Александрийскому, который бежал в Рим в 339 году. Монашество стало распространяться по всей Италии (на севере, главным образом, благодаря деятельности Евсевия Верцелльского и сочувствию Амвросия Медиоланского). Самая видная роль в истории монашества в конце IV и в V в. принадлежит Мартину Турскому, блаженному Августину и Иоанну Кассиану.

В IV в. монашество проникло в Испанию и на Британские острова. На Западе монашество рано вызвало значительную оппозицию, чего почти вовсе не было на Востоке. Восприняв и развивая воззрения блаженного Августина, западная церковь считала себя носительницей справедливости и добра, «царством Божиим» на земле, и высшую свою цель видела не в отречении от мира, а в его спасении. Западное монашество почти совершенно утратило пассивный, созерцательный характер, стало деятельным, приобрело практические задачи, пережило длинную историю, какой не было у восточного монашества.

Первый шаг развития в новом направлении был сделан в VI в. благодаря реформе Бенедикта Нурсийского. Его устав, имеющий очень много общего с уставами Пахомия и Василия, кроме трёх обычных обетов — нестяжания, целомудрия и повиновения — требует ещё обета «постоянства» (stabilitas loci), обязывающего монахов к пожизненному пребыванию в том монастыре, куда они вступили послушниками. Гибкость и практичность устава Бенедикта сказывается в тех главах, где дело идёт о работе, пище, одежде — здесь предусматривается возможное разнообразие возрастов, физических сил, климатических условий. Бенедиктинство широко распространилось на Западе: к концу VIII века все монахи Европы были бенедиктинцами, за исключением Ирландии и некоторых испанских монастырей.

В руках церкви и монахов скоплялись громадные земельные владения и другие богатства, от которых монашество не отказывалось, утверждая, что обет нестяжания запрещает только частную собственность. Эти богатства привлекали в ряды монахов людей, руководствовавшихся исключительно корыстными побуждениями. Иногда светские землевладельцы создавали чисто фиктивные монастыри ради получения причисляемых к таким монастырям земель от повинностей, лежавших на светских землях. Попытки исправить ситуацию в VIII—IX вв. не принесли прочных результатов, и в IX—Х вв. монашество находилось в самом печальном положении.

Во главе нового преобразовательного движения стало Клюнийское аббатство, возникшее в 910 году. Была создана первая конгрегация, то есть соединение большого количества монастырей с единым уставом и централизованным управлением. В XI и XII вв. почти все монастыри Франции и Бургундии находились в Клюнийской конгрегации, во многих странах были основанные клюнийцами монастыри. Стали возникать другие конгрегации по тому же образцу.

Общее возрождение церкви способствовало возникновению новых орденов. В 1098 году был основан орден цистерцианцев — самый известный орден этой эпохи после клюнийского. Он получил особенное значение при Бернарде Клервоском.

В XIII в. возникли нищенствующие ордены — кармелиты, францисканцы и доминиканцы. Они занимались проповедью, обучением, помогали больным и нищим, а также приходскому священству в его работе. Монашеское движение пережило спад в XIV — начале XV в., но за три следующих века возникло множество новых орденов, ни один из которых, впрочем, не приобрёл широкого влияния.

Реформация, уничтожив господство римского престола в половине Западной Европы, лишила монашество громадного числа монастырей и земель. Созданная Реформацией необходимость принять меры к исправлению католической церкви вызвала критическое отношение к монашеству в среде самого католичества. С целью поднять влияние римской церкви было создано «Общество Иисуса» — орден иезуитов. Оно принимало все монашеские обеты, но на деле открыто ставило своей целью укрепление владычества католической церкви, и для этой цели готово было идти на всякие средства. Иезуиты поправили дело римской церкви и совершили большую культурную работу в качестве миссионеров, воспитателей и учёных.

Францисканский монах в Кракове

Никаких новых крупных явлений, которые можно было бы сопоставить с нищенствующими орденами или орденом иезуитов, в истории западного монашества за XVI—XIX века указать нельзя. Восемнадцатый век создал условия, крайне неблагоприятные для монашества: политика так называемого просвещённого деспотизма, а затем французская революция нанесли монашеству жестокий удар в тех странах, где оно уцелело после Реформации. Девятнадцатый век также не улучшил положения западного монашества. Реставрация привела к восстановлению собственно монашеских орденов — доминиканцев, бенедиктинцев, картезианцев, траппистов и др. В Португалии и в Италии монастыри были и вовсе запрещены.

В ходе Реформации у протестантов сохранились всего два монастыря — лютеранские Локкумское и Амелюнгсборнское аббатства в Нижней Саксонии. Однако начиная с XIX века среди лютеран, англикан и методистов начинает возрождаться монашество — бенедиктинского, францисканского и т. н. «свободного» устава.

Монашество на ВостокеПравить

Начиная с конца V в. на Востоке замечается сравнительный упадок монашества, несмотря на его внешние успехи. Число монастырей и иноков умножалось, особенно в Палестине, где монахи считались тысячами в лавре святого Саввы, святого Феодосия и других обителях. Открывались новые территории для монашества, например, в Синайской и Раифской пустынях. Монастырское имущество увеличивалось щедротами благотворителей. Права и преимущества монашеского сословия обеспечивались особыми законами.

Запрет императора Маврикия принимать в монастыри должностных лиц и воинов, не отслуживших срока, был отменен из-за протеста Папы Григория Великого. Но значение внутренних доблестей монашества стало снижаться по мере того, как монашество делалось торной дорогой для многих.

Соборам VI в. не раз приходилось издавать постановления против самовольства бродячих монахов. Император Юстиниан подчинил монахов и монахинь гражданскому суду епископов. Подвижники этой эпохи ещё чаще чем прежде старались спасаться вне стен монастыря своеобразными и необычными подвигами: на столпах, в глухой пустыне, обетом безмолвия или юродством. Наиболее видным представителем этого нового подвига был Симеон Юродивый († ок. 590 г.), в 60-летнем возрасте пошедший из пустыни «ругаться миру».

Из канонизированных иноков того времени большей частью были начальники и устроители монастырей — знамение времени: монашество, взятое в целом, уже пережило свой героический период личного почина и самоопределения, оно требовало вождей, которые могли бы думать и заботиться о всех. Таковы были Феодосий, начальник общих житий († 529), Савва Освященный († 533) и др.

Появление в VII в. ислама и завоевания арабов оказали сильное влияние на монашество. Первая отчизна его, Египет, стал неудобен для тихого и безмятежного жития, как и вторая отчизна, Палестина, где в предыдущие века монашество достигло особого развития. Множество монастырей было разграблено и уничтожено, а постановление Омара I запрещало постройку новых. Зато число монахов в пределах все уменьшавшейся Византийской империи возрастало в VII в. с каждым годом. В это же время выдвигается впервые Афон).

VIII в. со вступлением на престол Исаврийской династии открыл эпоху сильного гонения на монашества. Иноки были главнейшими сторонниками иконопочитания и представили целый ряд лиц, стяжавших славу святых мучеников в борьбе с иконоборством.

«Торжество православия» (окончательное восстановление иконопочитания) в 842 году открыло новую блестящую эпоху в истории византийского монашества. Изгнанные иноки массами вернулись в Константинополь, были построены новые монастыри. Монашество прочно утвердилось вновь на Олимпе, в Латре, в Афинах, в Фессалонике и многих других местах. Оживление коснулось и Южной Италии, где в предыдущем веке поселилось много греческих монахов: около 733 г. лишь у Бари высадилось до 1000 греческих монахов, а с 726 по 742 г. в Калабрии построено было до 200 православных монастырей. При первых императорах Македонского дома почти вся территория византийского государства усеялась монастырями. Всякий, кто имел возможность, считал чуть ли не главной своей обязанностью построить монастырь. Даже бедняки строили монастыри на корпоративных началах.

Монашествующие братья Кирилл и Мефодий в это время осуществили проповедь христианства среди славянских племён и разработали для них азбуку и письменность.

Поскольку монастыри стали приобретать тысячи десятин земли, освобождавшейся от всяких налогов, строили роскошные здания и разводили громадные стада лошадей, рогатого скота и верблюдов, а податное население (крестьяне и стратиоты) всё убывало, императоры решили принять меры в защиту крестьянства. В 964 г. новелла Никифора Фоки запретила постройку новых монастырей и пожертвования в виде земельных угодий, позволялось лишь воздвигать кельи и лавры в местах пустынных и делать приношения монастырям бедным и нуждающимся. Закон этот в 988 г. был отменён Василием Болгаробойцей, и распространение монашества было снова освобождено от всяких сдерживающих условий.

Особенно блестящим для монашества было время конца X — начала XI вв. в отвоёванной византийцами Южной Италии, в монастырях на горах Латре и Олимпе Вифинском и в самом Константинополе. Михаил Пафлагонянин строил великолепные монастыри для призрения исправлявшихся падших женщин, а Константин Мономах истощил всю казну на постройку монастыря св. Георгия в Манганах. Исаак Комнин сначала наложил руку на монастырские имущества и преследовал сторонников монашества, но под конец жизни и он уступил общему течению жизни и сам постригся.

Другие Комнины обыкновенно придерживались благосклонного отношения к монашеству. Невыгодный для монастырей закон 1178 г., давший фискальным чиновникам надзор за владениями монастырей, был скоро отменён, и перед самым латинским завоеванием положение монашества в пределах Византии было цветущим. Новгородский архимандрит Антоний от греческого моря до русского насчитывал 14000 монастырей. По словам Роберта де Клари, в одной столице было 30000 монахов. Латинское нашествие повлекло за собой сильное гонение на православных монахов Византии. Подобное гонение ранее испытали православные в трёх восточных патриархатах (антиохийском, иерусалимском и александрийском) в самом начале крестовых походов, прозванных греками Азии «отвратительнейшей войною» (греч. παμμιαρός πόλεμος). Немного лучшие времена настали лишь при Саладине, изгнавшем латинян из палестинских городов, отдавшем христианские святыни православным и вернувшем им свободу богослужения. Центром всего восточного православного монашества в это время в мусульманских странах стал Синайский монастырь. При Палеологах и в Византийской империи захваченное латинянами в основном было возвращено православным.

Силу монашества испытал на себе сам Михаил VIII в своей борьбе с Арсением Авторианом и арсенитами. Монастыри Византийской империи делились на мужские, женские и двойные. Женских было меньше, чем мужских. В зависимости от устроителя и типа управления они были:

царские, ставропигиальные или патриаршие, епархиальные, ктиторские, то есть частных строителей,
харистикарные, или жалованные, и
независимые.

Уставы их, или типики, нормировали всю жизнь монахов, начиная с обязательных для них богослужебных обрядов и кончая временем сна, принятия пищи и т. д. Число подвижников, спасавшихся в пустынях и не подчинявшихся правильной дисциплине, было ещё велико, но преобладающим типом монахов были киновиты. Во главе отдельных киновий стояли, смотря по важности их, игумен, архимандрит (иногда прот) или протосинкелл. Они назначались по выбору монахов (иногда жребием) и утверждались высшей духовной властью.

Всякий монастырь имел эконома для контроля за хозяйственной частью, дохиара, или казначея, и экклесиарха, или блюстителя храма. Большинство западных учёных, а также и грек Папарригопуло относились к роли монашества в истории Византии отрицательно, приписывая чрезмерному росту этого института упадок страны. Противники этого взгляда считают, что монашество имело благоприятное значение для Византии как хранителя православной веры, образцов высокой нравственной жизни, просвещения и благотворительности. (См. Ф. А. Терновский, «Грековосточная церковь в период вселенских соборов». Киев, 1883; И.Соколов «Состояние монашества в византийской церкви с половины IX до начала XIII вв.».

Примерно в то же время в Византии бытовала традиция исповедоваться только у монашествующих священников (духовников).

Под властью Турции число монастырей резко уменьшилось, но их устройство оставалось прежним. Число женских обителей сократилось до ничтожной цифры, причём все обитательницы (большей частью вдовы) следуют уставу св. Василия. Мужские монастыри делятся на ευοριακά и σταυροπήγια, в зависимости от подчинённости их епископам или патриарху. Большинство монахов по образу жизни мало отличается от крестьян, пастухов, рыбаков и т. п., но пользуется большим уважением как у христиан, так и у турок.

Среди поступающих в монастыри различаются:

послушники (αρχαριοι, ρασοφόροι), находящиеся на попечении какого-либо старшего монаха;
монахи малой схимы (σταυροφόροι, μικροσχημοι) и
схимники (греч. μεγαλόσχημοι), по уставу они никогда не оставляют монастыря.

Русское монашествоПравить

Монашество в православии: и́ночество.

На Руси монастыри стали учреждаться с самого начала официального распространения христианства. Из Константинополя прибыли многочисленные монахи, которые просто не могли прокормиться на родине. Сохранилось предание об основании греческими монахами Спасского монастыря близ Вышгорода. Супрасльская летопись упоминает о монастыре при основанной Владимиром Десятинной церкви в Киеве. Титмар Мерзебургский упоминает, что во время бывшего в 1017 году пожара в Киеве из-за несчастного случая сгорел «Софийский монастырь» («monasterium Sofhiae»), но слово «monasterium» в тогдашнем языке могло означать не только монастырь, но и кафедральную церковь; в этом случае речь идёт о Соборе Святой Софии. О Ярославе Владимировиче под 1037 г. Лаврентьевская летопись говорит, что при нём «черноризци почаша множитися и монастыреве починаху быти» («П. С. Р. Лет.», II, 267).

В 1051 году, при участии вернувшегося с Афона Антония Печерского, был основан знаменитый Киево-Печерский монастырь^[2]

В XII в. монастырей в Киеве было до 17, в Чернигове и Переяславле по 4, в Галиче и Полоцке по 3, в Смоленскe 5. На юге развитие монастырей задерживали постоянные набеги половцев, печенегов и др. кочевых народов; искавшие уединения избирали поэтому более спокойные, безопасные места на севере России. Там, главным образом, и развивается монашество. В Новгороде в XII в. было около 20 монастырей, на территории Новгородской области — около 10, в Ростове 2, в Суздале 4, во Владимире 5 и т. д.

Татарское иго привело к разрушению некоторых монастырей, но зато способствовало постройке новых. XIV век был временем особенно сильного развития монастырей на Руси. До половины XV века, за полтора столетия, было основано до 180 новых монастырей. Увеличению числа монастырей способствовали, с одной стороны, льготы, которыми пользовалось русское духовенство от татар, с другой — усиление религиозного чувства под влиянием недавних ужасов татарского нашествия. Особое значение получает Троицкий монастырь, основанный в середине XIV века Сергием Радонежским. Из него расходились по северу России иноки, которые основывали новые монастыри. В Твери было основано 11 монастырей, в Нижнем Новгороде — 4. Дионисий Суздальский (XIV в.) основал на берегу Волги Печерский монастырь, его ученик Евфимий — Спасо-Евфимиев, а Макарий Унженский, переходя с одного места на другое, основал в костромских пределах 3 монастыря. В Новгороде по-прежнему количество монастырей было больше, чем где-нибудь в другом месте; их строили владыки, иноки и простые люди. Во время защиты города от Дмитрия Донского новгородцы сожгли вокруг города 24 монастыря. Около Пскова возникло 12 новых обителей. На севере России в это время возникли монастыри Прилуцкий близ Вологды, Кирилло-Белозерский (1397), Соловецкий (в 1430-х гг.) и т. д. В одних монастырях насчитывалось до 300 иноков, в других было 6, 5 и даже по 2 монаха. Малые монастыри, в основном, не были самостоятельны, но зависели от больших и управлялись их настоятелями.

Общежительное устройство монастырей не было господствующим; в значительной их части каждый монах имел своё хозяйство, жил отдельно, и только для богослужения они сходились вместе. Таким характером отличались преимущественно северные небольшие монастыри, имевшие от 2 до 10 братий.

В XV—XVI веках насчитывают до 300 вновь основанных монастырей. Монах свободно мог уходить из монастыря, не спрашивая ни у кого согласия, избирал себе уединённое место, строил келью, собирал несколько душ братии — и образовывался монастырь, на который не стоило уже большого труда выхлопотать пожертвования от людей благочестивых. Богатые и знатные люди иногда сами основывали свои монастыри, состоявшие в полной от них зависимости. Большие обители высылали от себя как бы монастыри-колонии — приписные монастыри, которые и оставались в их заведовании. Иногда одни монастыри приписывались к другим по распоряжению своего основателя или правительства.

Во главе монастырской общины стоял настоятель (строитель в монастырях, приписанных к более крупным обителям; игумен; архимандрит в наиболее крупных монастырях; в женских монастырях — строительница, игуменья) и собор из лучших братий. Настоятели обыкновенно избирались монастырским собором, но могли назначаться и епархиальным архиереем, если монастырь от него зависел. Настоятели знатнейших монастырей утверждались в своей должности, а иногда и назначались самим царём. Без благословения настоятеля ничего не могло быть предпринято монастырём, но он должен был совещаться с собором. Хозяйственная часть была сосредоточена в руках келаря, который ведал монастырские вотчины, все доходы, расходы и сборы и для этого имел многих помощников; казной монастыря заведовал казначей. Для управления сёлами посылались особые лица. Все должностные лица выбирались монастырской общиной. Письменные дела монастыря ведал дьяк или подьячий, по судебным делам монастыря ходатайствовал его стряпчий. Приём в монастыри был свободный, но от поступающего требовалось внесение известной суммы «вклада» деньгами или же другим имуществом. Только лица, внёсшие вклад, считались действительными членами монастырской общины; принятые без вклада, «Бога ради», не принимали участия в монастырской жизни и составляли бродячий монашеский элемент, который был так силён в древней Руси и с которым так упорно и напрасно боролась духовная иерархия. Стоглав предписал принимать в монастыри и без вклада «приходящих с верой и страхом Божиим». Тот же Стоглав уничтожил было несудимые грамоты монастырей, освобождавшие последние от суда епархиального архиерея; но на практике это уничтожение не имело значения. Подчиняясь в духовных делах своему архиерею, большая часть привилегированных монастырей находилась под покровительством князей, царя, митрополита или архиереев из других епархий. Покровительство это доходило иногда до злоупотреблений, так как патроны смотрели на монастыри как на доходную статью. Монастыри, находившиеся под покровительством царя, ведались в Приказе Большого дворца, где давался им суд и велась опись их имуществу. Цари, митрополиты и архиереи, как патроны, наблюдали иногда за благочинием монастырей, писали им послания (например, послание Ивана Грозного в Кириллов Белозерский монастырь), требовали соблюдения уставов и т. п. Такой приблизительно строй жизни русских монастырей существовал и в XVII веке, когда вновь возникло свыше 220 обителей.

Монастыри имели большое значение в древнерусской жизни, как экономическое, так и религиозно-просветительное. Основание монастырей служило одним из лучших средств для колонизации незаселённых местностей. Пустынножители избирали обыкновенно для своего поселения места, удалённые от человеческого жилья; возле них селился народ, и таким образом возникал посёлок, разраставшийся впоследствии в крупное поселение. Город Устюг, например, возник возле Гледенского монастыря, Ветлуга — около Варнавинского, Кашин — около Калязинского.

Расширение монастырских земельных владений также способствовало колонизационной деятельности монастырей: они разрабатывали пустыри, сзывали на них жителей и заводили новые поселения. Увеличение богатств в руках монастырей способствовало их благотворительной деятельности во времена народных бедствий. В один из голодных годов Кириллов-Белозерский, например, монастырь кормил ежедневно до 600 душ, Пафнутьев — до 1000. Возле монастырей были устроены богадельни, гостиницы, больницы. Некоторые из обителей окружали себя каменными стенами и служили надёжным оплотом против неприятелей, как, например, монастыри Псково-Печерский, Соловецкий, Калязин, Тихвинский и Троицко-Сергиевская лавра.

Из монастырей выходили проповедники, которые, рискуя жизнью, шли в среду язычников и сеяли там семена христианской религии (Исаия и Авраамий в земле Ростовской, Кукша у вятичей, Герасим Вологодский в Вологодской земле, Авраамий Болгарский у булгар, Стефан Пермский, Исаак, Герасим — у пермяков и др.). Многих из них постигла мученическая смерть. Основанные некоторыми из них монастыри служили оплотом для распространения и укрепления христианства среди язычников. Коневский, например, монастырь содействовал обращению чудских племён в христианство, Печенгский — лопарей, в обращении которых позднее принимал деятельное участие и монастырь Соловецкий, и т. п.

Монастыри были также деятельными распространителями религиозного просвещения в древней Руси. На чтение и списывание книг монахи смотрели как на богоугодное дело. При монастырях рано стали заводиться библиотеки, а также и школы для обучения грамоте: грамотные люди были нужны, между прочим, для совершения богослужения. При Андреевском женском монастыре в Киеве княгиня Янка Всеволодовна завела училище для обучения грамоте девиц. В первое время в монастырях занимались главным образом переводами с греческого языка и перепиской книг с болгарских переводов. Оригинальными русскими произведениями являются по преимуществу проповедь и поучения, встречаются сказания и в повествовательном духе, а с начала XII в. — и летопись.

Влияли монастыри и своим примером, как проводники в жизнь без компромиссов известных нравственных требований. Далеко не все иноки были, однако, таковы. Уже Феодосий Печерский в своих поучениях обличает иноков в лености к богослужению, в несоблюдении правил воздержания, в собирании имения, в недовольстве одеждой и пищей, в ропоте на игумена за то, что он на монастырские средства содержал сирот и бедных. С увеличением числа монастырей и с ростом их льгот увеличивалось и количество монахов, шедших в монастырь не по призванию, искавших в нём лишь более спокойной, беззаботной жизни. Само стремление к отшельничеству вело иногда к бродяжничеству и подрывало монастырскую дисциплину. Вотчинные владения монастырей также немало способствовали порче монастырских нравов: монахи становились во враждебные отношения с крестьянами, тягались по судам и т. п. Обычай насильственного пострижения, развившийся на Руси в XIV и в особенности в XV вв., противоречил самой идее монастыря и ещё более способствовал упадку монастырской жизни.

Когда во второй половине XVII века некоторые из малолюдных монастырей стали сочувствовать старообрядчеству, собор 1681 года запретил строить вновь монастыри и стремился уменьшить число существующих, закрывая их и сводя в большие, общежительные. Соборы 1667 и 1681 г., чтобы уменьшить число тунеядцев и вообще постригающихся в монастыри ради материальных выгод, постановили совершать пострижение только в монастырях и после законного искуса (раньше нередки были пострижения в частных домах от разных бродячих монахов, нередко даже самозванцев); запрещено было постригать супругов без взаимного их согласия; бродячих монахов велено было ловить и заключать в монастыри для исправления. Чтобы уединить женские монастыри от мира, собор 1681 г. запретил монахиням вступаться в управление своими вотчинами: они должны были держать для этого особых доверенных людей.

Пётр I смотрел на монахов как на людей, которые «поедают чужие труды», от которых являются, сверх того, «забобоны, ереси и суеверия». Регламент духовной коллегии содержит в себе постановление не строить без разрешения государя и Св. Синода новых монастырей, старые сводить вместе, а церкви их обращать в приходские. Синод должен был искоренять предрассудок русских людей, будто можно было спастись только через пострижение. В 1723 г. был издан указ, вовсе запрещавший пострижение монахов; на убылые места было повелено помещать в монастыри инвалидов, нищих, калек. Указ этот, грозивший уничтожением монашества, был, впрочем, скоро отменён. Чтобы прекратить бродяжничество монахов, запрещён был переход из одного монастыря в другой; архиереи, принося присягу, обещались не допускать бродяжничества монахов; священники должны были ловить бродячих монахов и представлять их в архиерейский дом; для поимки их наряжались особые сыщики из Монастырского приказа, из чиновников гражданских и военных. Настоятелями монастырей могли быть назначаемы только лица, известные правительству, причём они обязывались не держать в монастырях «затворников-ханжей» и других распространителей суеверий. Монахам запрещалось держать чернила и писать что-нибудь без ведома настоятеля. Монах мог отлучаться из монастыря не более четырёх раз в год и то с особого каждый раз разрешения настоятеля; не иначе как с дозволения последнего и только при свидетелях мог он принимать гостей. Такие строгие меры Петра против монашества объясняются, главным образом, тем, что среди монахов император встретил наиболее сильное и упорное противодействие своим реформам. Если при Петре монастыри не были окончательно уничтожены, то по следующим двум основаниям, высказанным в «Объявлении»: 1) они должны были служить для удовлетворения религиозной потребности некоторых лиц, стремящихся к уединению, и 2) в них избранные монахи должны были приготовляться к высшим духовным должностям. Для этого при монастырях должны были учреждаться учёные братства, школы. Неучёные монахи должны были заниматься каким-нибудь трудом — столярным, иконописным и т. п.; монахини должны были прясть, вышивать, плести кружева. При монастырях предполагалось открыть также больницы, богадельни и воспитательные дома.

При Анне Иоанновне был возобновлён закон об уменьшении числа монахов. Было запрещено постригать кого бы то ни было, кроме вдовых священников и отставных солдат; наличных монахов велено было переписать. Перепись эта, произведённая в 1732 г., открыла массу постригшихся вопреки указам: их велено было расстригать и отдавать в солдаты. По свидетельству Синода, в 1740 году в монастырях оставались только дряхлые и старики, ни к какому богослужению не способные. Синод опасался, как бы монашество и вовсе не прекратилось на Руси.

Законы Петра I были несколько смягчены при Елизавете Петровне. В 1760 году было разрешено постригаться в монахи лицам всех сословий. Всех монастырей, пустыней и скитов в одних только великороссийских губерниях в 1762 году состояло 881, из них мужских 678 и женских 203.

В 1764 году в ходе секуляризационной реформы были введены штаты, и число монастырей значительно уменьшилось. Упразднено было 496 монастырей (56,3 %), из них мужских 360 (53,1 %) и женских 136 (67 %). Согласно «Духовным штатам», изданным Екатериной II 26 февраля 1764 года, все монастыри, владевшие вотчинами и не упразднённые, за исключением лавр (Троице-Сергиевская и Киево-Печерская) и тех из них, которые сделаны были кафедральными, то есть предназначены для архиереев (Александро-Невский, Чудов, Рождественский-Владимирский, Ипатиевский, Спасо-Преображенский, Новгород-Северский), были разделены на три класса и в них была установлена норма штатных монахов и монахинь. В мужских монастырях I класса полагалось 33 монаха, во второклассных — по 17, а в третьеклассных — по 12 монахов; в первоклассных женских монастырях было, по штату, от 52 до 101 монахини, а во второ- и третьеклассных монастырях монахинь положено по 17.

После того, как штаты, в 1786 году, были введены в наместничествах Киевском, Черниговском и Новгород-Северском, а в 1793—1795 г. — во вновь присоединённых губерниях Минской, Подольской, Волынской, Ковенской и Гродненской действию штатов подверглось всего 1052 монастыря. По изысканиям В. В. Зверинского, в России в разное время существовало, но ещё до воцарения Екатерины II закрылось ещё 910 монастырей.

Здания закрытых монастырей обращались в казармы, госпитали и т. п. Новые монастыри строились только с высочайшего разрешения. Число монахов во многих монастырях вследствие скудности их средств не увеличивалось и даже уменьшалось, часто не достигая цифры, положенной по штатам. Во всех монастырях Синод старался вводить общежитие с целью способствовать поднятию монастырской нравственности.

В тот же период из среды монашествующих начинает теперь выделяться учёное монашество, пользующееся льготами и составляющее как бы привилегированный класс монашества. Для него в 1766 году были отменены указы Петра I, запрещавшие при монастырском общежитии иметь частную собственность и распоряжаться ею, между прочим, посредством духовных завещаний. Кроме содержания от монастырей, учёные монахи получали также жалованье от школ, в которых состояли преподавателями. В 1799 году издано повеление причислять их, по заслугам, в качестве соборных иеромонахов к соборам богатых монастырей с правом пользования кружечными доходами.

При Александре I, относившемся вообще с большими симпатиями к монашеству, положение последнего значительно улучшилось. Городские имущества монастырей освобождены от платежей и повинностей (кроме фонарной и мостовой), а недвижимые имущества вне городов — от платежа оброчных денег в казну. В 1812 году монастырские имущества были освобождены от сборов, установленных манифестом 11 февраля в момент самой настоятельной нужды государства в деньгах. Все это вело к увеличению числа монахов.

В XIX веке штатных монастырей, в смысле штатов 1764 года, то есть с определённым содержанием от казны, учреждалось весьма немного, но общее число монастырей сильно возросло. Прежде всего значение в этом отношении имело присоединение новых областей (Грузия, Бессарабия), в которых уже раньше существовали православный монастыри, затем обращение старообрядческих скитов в единоверческие монастыри, а греко-униатских монастырей — в православные. Из записки об упразднении греко-униатских м-рей (см. Базилиане), относящейся к 1828 году, видно, что в то время существовали ещё в зап. губерниях 83 базилианских монастыря; до упразднения унии в 1839 г. обращены в православные 21 монастырь, из которых впоследствии в разное время закрыты 5. Из 12 м-рей, существующих ныне в Волынской губернии, 10 (в том числе и Почаевская лавра) находились раньше в руках униатов. Всего более содействовало увеличению в течение XIX в. числа м-рей в России учреждение так наз. женских общин, отличающихся от общежительных м-рей только тем, что члены общины не принимают монашеских обетов, исполняя все правила, установленные для послушниц или белиц настоящих м-рей. Обыкновенно настоятельницей общины является монахиня. Начало возникновения женских общин относится к XVIII ст. и совпадает с изданием м-ских штатов. Случалось, что при упразднении м-ря и переводе монахинь в оставленные по штатам м-ри часть послушниц, за недостатком места в м-рях, не покидала своих келий при бывших монастырских церквях, часть же удалялась в другие места, селилась около приходских или кладбищенских церквей, исполняя обязанности просфирниц и церковных сторожей. И в том, и в другом случае женщины эти продолжали жить по монашескому уставу, и к ним присоединялись новые. В первое время своего существования общины развивались без всякого внешнего контроля, но мало-помалу на них стали обращать внимание духовные и светские власти, а затем принимать их под своё покровительство. К старейшим общинам принадлежит Алексеевская в г. Арзамасе, возникшая тотчас по упразднении в 1764 г. местного Алексеевского женского м-ря, но признанная властями лишь в 1842 г. В 1-й полов. XIX стол. на пожертвования частных лиц и обществ стали учреждаться богадельни, в которых вводился общежительный устав. Нередко во главе таких учреждений становились сами основательницы, например, вдова убитого при Бородине генерала Тучкова, устроившая Спасско-Богородицкую общину. В XIX веке правительство само устраивало женские общины, главным образом в видах миссионерских (Лесненская Богородицкая община, ныне монастырь во Франции, и др.). Общины часто переименовываются в общежительные монастыри, иногда с причислением к одному из штатных классов, причём ставится вновь возникаемому м-рю условием, чтобы он учредил какое-либо богоугодное заведение: богадельню, приют, лечебницу, школу и т. п. Всего таких общин в разное время по 1 июля 1896 г. возникло (вернее — признано) 156, и из них в общежительные женские м-ри переименованы 104 (67,53 %). В это число входят и две общины сестёр милосердия: Владычне-Покровская в Москве и Иоанно-Ильинская в Пскове, которые также находятся в ведении духовного начальства и управляются игуменьями.

Всех монастырей, пустыней, скитов и женских общин (не считая немногочисленных приписных м-рей, в которых жило только несколько монахов для отправления богослужения) в России к 1 июля 1896 г. существовало 789 года, из них 495 мужских, в том числе 4 лавры, 64 архиерейских дома, 7 ставропигиальных, 54 первоклассных, 67 второклассных, 115 третьеклассных и 184 неклассных. Из 294 женских м-рей 19 первоклассных, 33 второкл., 76 третьеклассных и 166 неклассных.

В это общее число входит и 15 единоверческих монастырей (8 мужских и 7 женских), именно: 3 иргизских, 3 керженских, 2 в Новозыбковском уезде Черниговской губернии (Покровский мужской I кл. и Малино-Островский женский заштат.) и по одному в губерниях: Костромской (Высоковский-Успенский мужской III кл.), Могилевской (Чонско-Макарьев-Успенский мужской III кл., к нему один м-рь приписан), Уфимской (Воскресенский мужск. в Златоустовском уезде). Таврической (Корсунский мужской), Владимирской (Всехсвятский женский общежительный в Шуе), Московской (Кладбищенский женский общежительный в Москве) и области Уральской (Покровский женский общежительный в Уральске). Первые 11 (кроме Воскресенского) обращены в единоверческие м-ри в первой половине текущего столетия из раскольничьих скитов, последние три возникли самостоятельно во второй половине столетия.

К концу XIX века из 725 монастырей на Европейскую Россию приходилось 653, или 90 %, на Кавказ — 36, или 5 %, на Царство Польское — 3, или 0,4 %, на Финляндию — 3, или 0,4, на азиатские владения — 30, или 4,1 %. Наибольшее число монастырей находится в губ.: Московской (54), Новгородской (39), Владимирской (30), Тверской (27), Нижегородской (26), Ярославской (24), Вологодской (20), Киевской (20), Тамбовской (20), Костромской (16). Приблизительно 37 % всех монастырей расположено в городах (свыше 28 % всех мужских и свыше 51 % всех женских монастырей). На Кавказе почти все м-ри расположены в стороне от городов, в Сибири — преимущественно в городах.

В 1892 году все население монастырей составляло 42940 человек (7464 монаха, 6152 послушника, 7566 монахинь и 21758 послушниц). Монастыри составляют 0,06 % всего православного населения России (0,04 % мжск. и 0,08 % жён. населения). С 1840 по 1892 года число монахов возросло на 40,50 %, послушников на 47 %, монахинь на 227,55 %, послушниц на 299,61 %. В 1840 г. на 1 муж. м-рь приходилось средним числом по 13 монахов и по 9 послушников, в 1892 г. — по 15 монахов и по 12 послушников. Отношение между штатным и наличным числом монахов и монахинь в разные периоды видно из нижеследующих данных:

Монахи Гефсиманской пустыни на Селигере работают на огороде, примерно 1910 г.

После октябрьской революции 1917 года для монашества наступили тяжёлые времена. Монастыри подвергались разорению и закрытию. Многие сельские монастыри перерегистрировались как сельскохозяйственные артели, что позволило многим из них просуществовать ещё несколько лет. Ещё одним ударом для монашества был обновленческий раскол, идеологи которого высказывались за ликвидацию монастырей. Итогом деятельности советской власти стало то, что к началу 1930-х годов монастырей в СССР практически не осталось. Причём власть стремилась ликвидировать не только легальные, но и тайные монастыри.

Монахи в церкви преподобных Сергия и Германа Валаамских Спасо-Преображенского собора Валаамского монастыря

С 1988 года в СССР начинается массовое открытие новых монастырей. Но стремительный рост числа монастырей и монашествующих имел и свою оборотную сторону. Так, по словам митрополита Варсонофия (Судакова)^[3]:

У нас в России за годы богоборчества и атеизма традиция монашества была утрачена, были разрушены практически все монастыри. А когда начался процесс возрождения монашеской жизни и стали открываться сотни обителей, они наполнились несколькими тысячами монашествующих. Если говорить в цифрах, то только официально у нас числятся порядка 7 тысяч монашествующих по мужским и женским монастырям [на начало 2014 года]. Это без учёта послушников и трудников.
А вот традиционного воспитания для монашествующих у нас нет. Раньше как было? Приходит послушник — и только через определённые годы может стать монахом. Сейчас же как? Где-то в монастыре нужен срочно батюшка, и полгода не прошло, а на послушника уже надевают мантию, его рукополагают, вот он уже иеромонах, хотя ни одной ступеньки не прошёл. То же самое и в женских монастырях. А потом через полгода человек понимает, что это совсем не его. Мы же в семь лет ребёнка не пошлем в университет? Он сначала идет в школу, потом только в университет. А у нас в монастырях зачастую человек, ещё не поняв наш быт, тут же получает постриг. Чтобы такого не было, надо наладить правильную духовную жизнь. Поэтому мы и разрабатываем такой документ — нужны какие-то ориентиры.

Сестричество как одна из форм монашестваПравить

В предреволюционное время Елизаветой Фёдоровной в Москве была создана особая полу-монашеская Марфо-Мариинская обитель православных медицинских сестёр милосердия. При советской власти она была упразднена, и возобновила свою деятельность только в начале XXI века.

Крестовые сёстры имеют особое посвящение, носят соответствующие своему чину одежды, выполняют возложенные на них послушания.

Белые сестры живут в обители по уставу и, в основном, несут послушания социальной направленности. Сестры могут быть посвящены по собственному желанию и благословению настоятельницы на 1 год, 3 года или на 6 и более лет. В отличие от монахинь, у них есть выходные и отпуск. После истечения срока данного обета сестра посвящается на следующий срок или становится послушницей, а при желании может покинуть обитель^[4].

Монашество в мируПравить

«Монашество в миру» или «тайное монашество» возникло в XX веке в условиях гонений на церковь. Принимая «тайный постриг» монах или монахиня оставались в миру, носили обычную одежду, работали в светских учреждениях, но соблюдали все обеты и предписания для монахов: послушание старцу, исповедание помыслов, молитва^[5]^[6].

Один из примеров монашества в миру в советское время — философ Алексей Лосев и его супруга Валентина Лосева, которые в 1929 году приняли тайный постриг с именами Андроник и Афанасия (в память об одноимённых раннехристианских святых, подвизавшихся в монастырях Египта)^[7].

См. такжеПравить

ПримечанияПравить

↑ Иларион (Алфеев), митрополит. Во что верят православные христиане. — М.: Никея, 2014. — С. 61. — 304 с. — ISBN 978-5-91761-316-1.
↑ Киево-Печерская лавра // Энциклопедия «Кругосвет».
↑ Интервью управляющего делами Московской Патриархии митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия МИА «Россия сегодня» / Интервью / Патриархия.ru
↑ Епископ Пантелеимон совершил чин посвящения в крестовые сёстры насельниц Марфо-Мариинской обители.
↑ Альфа и омега: ученые записки Общества для распространения священного писания в России, Выпуски 33-34, стр. 218
↑ митрополит Тихон (Шевкунов). Матушка Фрося. «Несвятые святые» и другие рассказы. ISBN 9785042238024
↑ Малинаускене Н. Алексей Федорович Лосев. Личность и наследие: Лекция, прочитанная студентам Сретенской духовной семинарии (неопр.). Православие.Ru (19 ноября 2010). Дата обращения: 1 мая 2018.

ЛитератураПравить

Василенко Н. П., Ловягин А. М., Смирнов Ф. А. Монашество // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Демустье А. Монашеская жизнь: притча её истории.
Древние пустыни и пустынножители на северо-востоке России // Православный собеседник. — 1860. — Кн. III.
Зверинский В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи, с библиографическим указателем. — СПб., 1890.
Известия о древних монастырях в России // Журн. Мин-ва нар. просвещения. — 1851. — Кн. 59.
История монашества // Моск. губ. ведомости. — 1846. № 13; Виленские губ. ведомости. — 1846. — № 29.
Казанский П. С. История православного русского монашества от основания Печерской обители преп. Антонием до основания лавры Св. Троицы преп. Сергием. — М., 1855.
Казанский П. С. Монашество в северной России с XI до XIV века // Моск. ведомости. — 1852. — № 2, 3 и 7.
Кудрявцев М. История православного монашества в северо-восточной России со времён преп. Сергия Радонежского. — М., 1881.
Начало монашества в России // Прибавление к творениям Св. Отец. — 1850. — Ч. 9, 10 и 11.
Прозоровский А. А. Игумен Спасского монастыря Авраамий (очерк монастырского быта конца XVII столетия) // Исторический вестник. — 1893. — Т. 53. — № 9. — С. 716—730.
Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях. — М., 1852.
Сидоров А. И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества // Православный паломник. — 1998.
Harnack A. Das Mönchthum, seine Ideale und seine Geschichte. — 4-е изд. — Гиссен, 1895. (нем.)
Holstenius. Codex regularum monasticarum. (лат.)
Hospinianus. De monachis libri sex. (лат.)
Helyot. Histoire des Ordres religieux. — Париж, 1714—1721. (фр.)
Montalembert. Histoire des Moines d’Occident. — Париж, 1860—1877. (фр.)
Weingarten H. Der Ursprung des Mönchtums. (нем.)

СсылкиПравить

История монашества, рассказывает священник Сергий (Барицкий)
«Монашество в истории». Проект Московского Иоанно-Предтеченского женского монастыря. (Дата обращения: 15 февраля 2018)

[1] Иларион (Алфеев), митрополит. Во что верят православные христиане. — М.: Никея, 2014. — С. 61. — 304 с. — ISBN 978-5-91761-316-1.

[2] Киево-Печерская лавра // Энциклопедия «Кругосвет».

[3] Интервью управляющего делами Московской Патриархии митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия МИА «Россия сегодня» / Интервью / Патриархия.ru

[4] Епископ Пантелеимон совершил чин посвящения в крестовые сёстры насельниц Марфо-Мариинской обители.

[5] Альфа и омега: ученые записки Общества для распространения священного писания в России, Выпуски 33-34, стр. 218

[6] митрополит Тихон (Шевкунов). Матушка Фрося. «Несвятые святые» и другие рассказы. ISBN 9785042238024

[7] Малинаускене Н. Алексей Федорович Лосев. Личность и наследие: Лекция, прочитанная студентам Сретенской духовной семинарии (неопр.). Православие.Ru (19 ноября 2010). Дата обращения: 1 мая 2018.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]