![]()
Ситарроса, Альфредо
Альфредо Ситарроса (исп. Alfredo Zitarrosa; 10 марта 1936 — 17 января 1989) — уругвайский певец, композитор, поэт, писатель и журналист. Считается одной из самых важных фигур в истории музыки Уругвая и всей Латинской Америки.
| Альфредо Ситарроса | |
|---|---|
 | |
| Основная информация | |
| Имя при рождении |
исп. |
| Полное имя | Альфредо Ситарроса |
| Дата рождения |
|
| Место рождения | |
| Дата смерти |
|
| Место смерти | |
| Страна |
 |
| Профессии |
|
| Инструменты |
|
| Жанры |
|
| Лейблы |
|
 Медиафайлы на Викискладе |
Содержание
![]()
![]()
Биография![]()
Править
Альфредо Ситарроса родился у незамужней Хесусы Бланки Ниеве Ирибарне в госпитале Перейра Россель в Монтевидео, Уругвай. Вскоре после рождения сына мать отдала его в семью Карлоса Дурана и Дорайсельи Карбахаль. От новых родителей он получил имя Альфредо «Почо» Дуран. Между 1944 и 1947 годами семья переехала в Сантьяго Васкес. Приёмные родители часто возили Альфредо в пригород Тринидада (столицы департамента Флорес), где родилась Дорайселья Карбахаль. Эти поездки оставили у него яркие воспоминания, что позднее отразится на его репертуаре: многие песни основаны на крестьянских ритмах и мотивах, особенно милонги.
Позже семья вернулась в Монтевидео, и в подростковом возрасте Альфредо переехал к своей биологической матери и её мужу, аргентинцу Николасу Ситарросе, который и дал ему фамилию. Живя недалеко от Монтевидео, Альфредо ездил туда в школу, а вскоре и окончательно перебрался в столицу. Там он жил сначала снова у Дуранов, а затем в пансионе Миссис Эмы, здание которого принадлежало его матери Бланке Ирибарне. Молодой человек много где работал, в том числе в мебельном магазине, медицинском обществе, в церкви и типографии.
В 1954 году он стал радиоведущим, причём работал и в новостях, и в развлекательных программах, а также в качестве актёра. В это же время он писал стихи и прозу для журнала «Марча» (Marcha), работал там и журналистом.
Оказавшись волею обстоятельств в Перу, 20 февраля 1954 года он дебютировал там в качестве певца на телеканале Channel 13 (Panamericana Television). Ситарроса вспоминал:
«У меня не было денег, но было много друзей. Случилось так, что один из них, Сесар Дуранд, владел информационным агентством, и я неожиданно попал в телевизионную передачу, где мне пришлось петь. За две песни мне заплатили 50 долларов. Это было сюрпризом и позволило заработать какие-то деньги».
Вскоре после этого он провёл несколько программ на боливийском Radio Altiplano в Ла-Пасе, а затем — в Монтевидео. Благодаря этим выступлениям в 1966 году он был приглашён на Festival of Cosquin в Аргентине.
С самого начала своей карьеры он был признан одним из великих голосов латиноамериканской популярной музыки с явственными фольклорными и «левыми» корнями. Сочетание густого тембра и гитарного аккомпанемента стало его фирменным знаком вместе со сдержанным, мужским стилем исполнения.
Из-за связей с левой партией Уругвая «Широкий фронт»(Frente Amplio) был вынужден покинуть страну, а его песни были запрещены в Уругвае, в Аргентине и в Чили в годы антикоммунистической диктатуры в Латинской Америке. С февраля 1976 года он жил последовательно в Аргентине, Испании и Мексике.
После Фоклендской войны, когда запрет на музыку Ситарросы в Аргентине был снят, певец вернулся в Буэнос-Айрес. Там он дал три знаменитых концерта на арене Obras Sanitarias в 1983 году. Через год он вернулся в Уругвай, где был тепло встречен и дал первый концерт в марте 1984 года, который позже назвал «самым главным опытом» своей жизни.
Умер 17 января 1989 года от перитонита в результате инфаркта кишечника, в родном городе Монтевидео.
![]()
![]()
Творчество![]()
Править
Самыми популярными стали такие песни Ситарросы как «Dona Soledad», («Госпожа Одиночество»), «Crece desde el Pie» («Растущий из ноги»), «Recordandote» («Вспоминая тебя»), «Stefanie», «Adagio a mi pais» («Адажио моего края»), «Zamba por vos» («Замба для вас»), «El violin de Becho» («Скрипка Бечо»), «Guitarra negra» («Чёрная гитара»). За книгу «Explicaciones» («Объяснения»), которую он изначально не собирался публиковать, Инспекторат города Монтевидео наградил его премией «Municipal Poetry Award» в 1959 году. Другая книга, «Por si el recuerdo» («Если я вспомню»), была опубликована в 1988 году и состояла из рассказов.
В творчестве Ситарросы особенно важную роль играют автобиографические мотивы. Например, в песне «Pájaro rival» («Мятежная птица») выражена глубокая экзистенциальная тревога Ситарросы и даже предчувствие близкой смерти, которая настигла его вскоре после записи композиции. В «Explicacion de mi amor» («Объяснение моей любви») отразились его отношения с биологическими родителями, которые отказались от него, но присутствие которых в своей жизни он всегда ощущал.
Mi padre serás, como fuiste mi padre,
un gameto en la grieta cerrada del tiempo…
Mas mientras te busque en las cosas,
en tanto regreses sin que yo te llame o te olvide,
te pido que limpies mi amargo dolor;
por favor, que no sigas muriendo.
Моим отцом ты будешь, как и был,
Гамета в закрытой трещине времени…
Но пока я ищу тебя во всём,
Пока ты возвращаешься без того, чтобы я звал тебя или забыл тебя,
Я прошу, излечи мою горькую боль,
Пожалуйста, перестань умирать.
Что касается приёмных родителей, то о Карлосе Дуране он писал так:
«Карлос не был моим отцом, и я это знал. Он был слишком стар, чтобы быть моим лучшим другом, но когда он овдовел, то попросил меня жить вместе с ним. Он был мне больше братом, чем приёмным отцом, и я был с ним до конца, и похоронил его, вместе с его племянниками, забрав тело из морга Военного Госпиталя. Его гроб рычащим гулом опустился на дно ямы Полицейского кладбища в Бусео».
Ситарроса посвятил Карлосу Дурану, который, среди прочего, работал и полицейским, одну из своих знаковых песен «Chamarrita de los milicos» («Камаррита о солдатах»). Композитор вспоминал, что песня «была написана на барной стойке 27 января 1970 года. В этот день родилась моя дочь Карла Мориана, и я писал о том человеке, который не мог быть её дедушкой, о моём приёмном отце, Карлосе Дуране. Он был сыном Полковника „Колорадо“, а закончил тем, что работал в полиции в 40-е. Мы жили бедно. Я помню его большой револьвер, который он разряженным клал в шкаф, сняв кобуру, каждый вечер или каждое утро, в зависимости от смены. Пули, всегда лежавшие отдельно, распространяли свой запах на все вещи, которые хранила в шкафу моя мать. Я понятия не имел, как они вынимаются и что у них внутри, что делает их такими опасными. Но эти пули и револьвер, роскошь нашего скромного дома, собственность государства, как мне говорили, мой отец носил не без некоторой скрытой гордости».
Chamarrita cuartelera,
no te olvides que hay gente afuera,
cuando cantes pa’ los milicos,
no te olvides que no son ricos,
y el orgullo que no te sobre,
no te olvides que hay otros pobres.
Песня казарм,
не забудь о тех людях,
когда ты поёшь для солдат,
не забудь, что они небогаты,
и гордость у них не в излишке,
не забудь, что есть и другие бедные.
Во многих песнях Ситарросы видно хорошее знание деревенской жизни, приобретённое во время поездок на родину приёмной матери, в частности, к её дяде Хосе Пепе Карбахалю. Поэт вспоминал:
«На летних каникулах я ездил в сердце страны, Тринидад, столицу департамента Флорес, возможно, самого отдалённого из внутренних департаментов, где на обширный землевладениях в основном занимались разведением крупного рогатого скота. Насколько я помню, я проводил там каждое лето, пока мне не исполнилось 12. Разумеется, именно там я научился особенностям деревенской жизни. Я научился ездить на лошади, доить, охотиться».
Всё это добавило крестьянский колорит в сам характер Ситарросы и в его песни. Пример — милонга «Mi tierra en invierno» («Моя земля зимой»), где поэт демонстрирует хорошее знание деревенской жизни, обращения с домашними животными и различных фермерских операций.
В ранней юности Альфредо пришлось жить в Монтевидео в доме у площади, стоявшем рядом с кладбищем, о чём он упоминает в «Coplas del canto» («Куплеты песни»):
De tanto vivir frente
del cementerio
no me asusta la muerte
ni su misterio.
Прожив так долго
у кладбища,
я не боюсь ни смерти,
ни её тайны.
Воспоминания о юности служат темой и «Candombe del olvido» («Кандомбле забвения»):
Ya no recuerdo el jardín de la casa,
ya nadie me espera en la plaza.
Suaves candombes, silencios y nombres
de otros; se cambian los rostros.
Quién me dará nuevamente mi voz inocente,
mi cara con lentes.
Cómo podré recoger las palabras habladas,
sus almas heladas.
Qué duros tiempos, el ángel ha muerto,
los barcos dejaron el puerto.
Tiempo de amar, de dudar, de pensar y luchar,
de vivir sin pasado.
Я больше не помню тот сад у дома,
Никто не ожидает меня на площади.
Нежные кандомбе, тишина
и чужие имена; лица изменились.
Кто вернёт мне мой невинный голос,
Моё лицо в очках,
Кто сможет собрать вместе высказанные слова,
Из застывшие души.
Это были трудные времена, ангел умер,
Корабли покинули порт.
Время любить, сомневаться, думать, бороться,
Жить без прошлого.
Песню «El Violin Del Becho» Ситарроса посвятил своему другу Карлосу Эйсменди(Carlos Eismendi), скрипачу, работавшего с композитором и имевшим прозвище Бечо (Becho). Он успел занять место в мире классической музыки: получил первое место на конкурсе скрипачей в Германии, участвовал во многих других конкурсах на своей родине и за рубежом. Но обессмертила его, конечно, дружба и работа с Альфредо Ситарросой. По легенде, сочинив стихи «El Violin Del Becho», он сначала показал их самому Бечо, и тому этот вариант не очень понравился. Тогда Ситарроса переработал текст. Эта легенда, возможно, недалека от истины, поскольку в Интернете встречается второй вариант текста этой песни.
Becho toca el violín en la orquesta,
cara de chiquilín sin maestra,
y la orquesta no sirve, no tiene
más que un solo violín que le duele.
Porque a Becho le duelen violines,
que son como su amor, chiquilines;
Becho quiere un violín que sea hombre,
que al dolor y al amor no los nombre
Becho tiene un violín que no ama,
pero siente que el violín lo llama,
por la noche como arrepentido,
vuelve a amar ese triste sonido.
Mariposa marrón de madera,
niño violín que se desespera,
cuando Becho no toca y se calma,
queda el violín sonando en su alma.
Porque a Becho le duelen violines,
que son como su amor, chiquilines;
Becho quiere un violín que sea hombre,
que al dolor y al amor no los nombre.
Vida y muerte, violín, padre y madre;
canta el violín y Becho es el aire,
ya no puede tocar en la orquesta,
porque amar y cantar eso cuesta.
Бечо играет на скрипке в оркестре,
С лицом потеряшегося ребёнка
И оркестра для него не существует
Кроме единственной скрипки, о которой болит его душа
Потому что Бечо переживает за скрипки,
Для него они словно дети
Бечо хотел бы, чтобы скрипка была (просто) человеком
А не пела бы о боли и любви
У Бечо была скрипка, которую он не любил
Но чувствовал, как она зовет его
Терзаясь угрызениями совести ночью
Он вновь влюблялся в эти грустные звуки
Бабочка из красного дерева,
Скрипка — отчаявшийся ребёнок.
Когда Бечо перестает играть и успокаивается
Скрипка звучит в его душе
Потому что Бечо переживает за скрипки,
Для него они словно дети
Бечо хотел бы, чтобы скрипка была (просто) человеком
А не пела бы о боли и любви
Во имя жизни и смерти, отца и матери
Пела скрипка, тщетно взывая к Бечо
Больше не могу я играть в оркестре
Петь и любить — это трудно.[1]
![]()
![]()
Примечания![]()
Править
↑
ЖЖ-сообщество tango-del-dia, http://tango-del-dia.livejournal.com/45455.html Архивная копия от 30 декабря 2016 на Wayback Machine
