Это не официальный сайт wikipedia.org 01.01.2023

Скопин-Шуйский, Михаил Васильевич — Википедия
Википедия

Скопин-Шуйский, Михаил Васильевич

(перенаправлено с «Михаил Васильевич Скопин-Шуйский»)
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Шуйский.

Князь Михаи́л Васи́льевич Скопи́н-Шу́йский (8 [18] ноября 1586[1] — 23 апреля [3 мая] 1610, Москва) — русский государственный и военный деятель Смутного времени, национальный герой времён польско-литовской интервенции, организовавший освободительный поход на Москву, осаждённую войсками Лжедмитрия II.

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский
Парсуна
Парсуна
Рождение 8 (18) ноября 1586(1586-11-18)
Смерть 23 апреля (3 мая) 1610(1610-05-03) (23 года)
Москва
Место погребения
Род Скопины-Шуйские
Отец Василий Фёдорович Скопин-Шуйский
Мать Елена Петровна Татева
Супруга Александра Васильевна Головина
Дети Василий
Военная служба
Принадлежность Herb Moskovia-1 (Alex K).svg Русское царство
Звание стольник, боярин, воевода
Сражения восстание Болотникова, Лжедмитрий II
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

БиографияПравить

Ранние годыПравить

Сведения о детстве и юности Михаила Скопина-Шуйского скудны[2][1]. Он был сыном крупного военного и административного деятеля эпохи Ивана Грозного боярина князя Василия Фёдоровича Скопина-Шуйского[3] и княгини Елены Петровны[4], урождённой Татевой. Предполагают, что свою юность он провёл в Кохомской волости, на берегах Уводи[5]. Рано потерявшему отца[6][1] юному Скопину-Шуйскому стал покровительствовать четвероюродный дядя, боярин Василий Иванович Шуйский, будущий царь[7]. В 1604 году Скопин-Шуйский стал стольником при царе Борисе Годунове[8], в 1605 году уже при Лжедмитрии I ему был пожалован чин «великого мечника»[9][10]. Выполняя поручение Лжедмитрия, сопровождал Марию Нагую, признавшую Лжедмитрия I за своего сына[11][12].

Восстание БолотниковаПравить

В 1606 году с приходом к царскому престолу Василия Ивановича Шуйского (Василия IV), Михаил Васильевич Скопин-Шуйский назначен воеводой[13]. Активно участвовал в подавлении восстания Ивана Болотникова[14]. Сначала отряд под его командованием разбил войско Болотникова в битве на Пахре[15], заставив последнего идти на Москву более длинной дорогой, что обеспечило городу и царским войскам дополнительное время для подготовки обороны. Во время осады Москвы Скопин-Шуйский руководил активными военными действиями за пределами крепостных стен[16]. В ходе генерального сражения под Москвой в начале декабря 1606 года Скопин-Шуйский со своим полком наступал «от Серпуховских ворот» и «воров побили и живых многих поймали»[17]. Сам Иван Болотников бежал с остатками своей армии в Калугу. В осаде Калуги Скопин-Шуйский также принимал деятельное участие, руководив «особым полком под другую сторону Калуги».

Своими успешными действиями и незаурядным умом 22-летний воевода снискал себе большое всеобщее уважение и был поставлен во главе передового войска, направляющегося к Туле. Именно туда отступил из Калуги Иван Болотников[18]. В июне 1607 года на речке Вороньей близ Тулы произошло крупное сражение[19]. Болотниковцам, умело использовавшим топкость местности и деревянные засеки, довольно долго удавалось сдерживать натиск дворянской конницы и лишь стрелецкие отряды смогли наконец оттеснить их за городские стены. Как отмечает военный историк Вадим Каргалов, этот опыт повлиял на Скопина-Шуйского, который впоследствии стал широко использовать деревянные укрепления-острожки против панцирной польской конницы[20]. После прибытия всего войска во главе с Василием Шуйским Михаил Скопин-Шуйский участвовал в затяжной 4-месячной осаде Тулы, пока город не пал[21].

Борьба против польско-литовских интервентов и Лжедмитрия IIПравить

См. также: Поход Делагарди

В Москве Скопин-Шуйский был пожалован боярским чином, что для столь молодого человека (воеводе было всего 22 года) было крайней редкостью[22].

Тем временем в двухдневной битве под Болховом от войск Лжедмитрия II потерпел сокрушительное поражение брат царя Дмитрий Шуйский[23]. Василий Шуйский выслал войско во главе со Скопиным-Шуйским по Калужской дороге, дав ему точные указания, где встретить интервентов[24]. Однако это решение было принято без предварительной разведки и оказалось неверным[25]. Перейдя Оку, Скопин-Шуйский, организовав дальнюю разведку, выяснил, что самозванец движется на Москву Смоленской дорогой[25]. Поспешить наперерез и ударить по войску Лжедмитрия II с фланга или тыла помешала «шатость» в войске, часть которого не проявляла желания сражаться за «боярского царя»[26]. Скопину-Шуйскому удалось справиться с основными заговорщиками Иваном Катырёвым-Ростовским, Юрием Трубецким и Иваном Троекуровым, арестовать их и отправить под стражей в Москву[26]. Однако время было упущено, и войску самозванца, состоявшему главным образом из польско-литовских и запорожских отрядов, удалось в начале июня 1608 года подступить к Москве и осадить её с северо-западной стороны (Тушинский лагерь).

 
Скопин-Шуйский встречает шведского фельдмаршала Делагарди близ Новгорода

Вернувшийся в Москву Скопин-Шуйский принял участие в обороне города, но вскоре на него была возложена миссия возглавить посольство для начала переговоров о союзе со шведским королём Карлом IX[27][28]. В обмен на шведскую помощь Василий Шуйский готов был отказаться от прав на Ливонию и уступить Корелу с уездом. Также молодой воевода должен был собрать войско на Русском Севере. С отрядом из 150 всадников Скопин-Шуйский отправился из Москвы на север, искусно лавируя между отрядами интервентов и «тушинских воров», которые разошлись по стране, подчиняя «царю Дмитрию» уезд за уездом.

Тем временем в северо-западных городах, куда проникали вести о щедрых обещаниях самозванца, также началась шатость. Царю изменили Псков и Ивангород, началось брожение в Новгороде[29]. Новгородский воевода Михаил Татищев, принявший Скопина-Шуйского, ввиду опасного положения в городе поспешил выехать с московским посольством навстречу шведам. Под Орешком Скопин-Шуйский встретил шведское войско во главе с Якобом Делагарди[30].

 
Михаил Васильевич Скопин-Шуйский встречает Якоба Делагарди[31]

Тем временем в Новгороде победила партия сторонников царя Шуйского, и новгородские послы торжественно пригласили Скопина-Шуйского со шведами назад в город. В последующие месяцы Скопину-Шуйскому быстро удалось стать признанным вождём Русского Севера, и под его командование стали стекаться ратные люди. В Тушине быстро оценили опасность, исходящую от Скопина-Шуйского, и отправили против него большой отряд пана Керножицкого[32]. Однако новгородцы не подвели Скопина-Шуйского и обороняли город, а подкрепления из Тихвина и онежских погостов заставили Керножицкого отступить[33].

В мае 1609 года во главе собранного русского войска и сопровождаемый шведами Скопин-Шуйский выступил к Москве. К этому времени в народе созрел гнев на польско-литовских интервентов, грабивших занятые ими территории и заставлявших «царика» (как они называли Лжедмитрия II) раздавать им города во владение. Многие города восстали и c боями отложились от Лжедмитрия II, а под знамёна Скопина-Шуйского стекалось всё больше негодующего народа[20]. Большой отряд направил в подкрепление Скопину-Шуйскому воевода Смоленска Михаил Шеин.

Освободительный поход Скопина-Шуйского начался со взятия Старой Руссы, из которой без боя отступил Керножицкий[34]. Затем польско-литовские интервенты были разбиты под Торопцем и понесли тяжёлые потери в битве под Торжком[35]. После этого русско-шведская армия под предводительством Скопина-Шуйского, насчитывающая уже 18 тысяч ратников[20], подступила к Твери[36]. В битве под Тверью в результате предпринятого юным полководцем обманного манёвра был наголову разбит польский воевода Зборовский[35]. Хорошо укреплённый город взять сходу не удалось, однако остававшийся в нём гарнизон не представлял опасности для дальнейшего похода. Тем временем в полках Делагарди вспыхнули разногласия и недовольство. Его разношёрстное наёмное воинство отказывалось продолжать поход на Москву, требуя наперекор друг другу то отдыха, то штурма Твери и добычи, то внеочередной выплаты жалования. Сам Делагарди не пылал желанием продолжать поход на Москву, а предпочитал ограничиться обороной Новгородской земли.

В этих условиях у Скопина-Шуйского созрело убеждение, что выиграть войну при помощи шаткого иноземного воинства невозможно, и он принял трудное решение отделиться от Делагарди. Взяв с собой лишь одну тысячу шведов под предводительством Кристера Сомме, согласных воевать дальше, Скопин-Шуйский двинулся на город Калязин[37]. Часть войск Делагарди покинула Русское государство, но сам он тем временем оставался в его пределах (поскольку всё ещё не была осуществлена передача Корелы), не пропуская поляков по новгородской дороге на север. Скопина-Шуйского устраивало такое положение, пока он по шведскому образцу формировал русскую «стройную рать», способную наподобие шведам отражать натиск польских гусар в поле. В коннице у Сапеги всё ещё был подавляющий перевес[20].

 
Скопа, попирающая польско-литовские знамёна — памятник Скопину-Шуйскому в Калязине (2009)

Став под Калязином, Скопин-Шуйский разослал гонцов по всем соседним городам, призывая прислать ему дополнительные отряды, а также денежные средства[38]. Одновременно он послал за благословением к Ростовскому чудотворцу Иринарху[39]. Иринарх благословил его просфорой, крестом и наказал: «Дерзай, и Бог поможет тебе!»[40]. В лагерь Скопина-Шуйского пришли полки из Костромы и Ярославля, а из окрестных земель начало стекаться крестьянское ополчение. Кристер Сомме активно обучал их ратному ремеслу и строевым порядкам западного образца[41]. К августу у Скопина-Шуйского было уже 20 тысяч воинов. Забеспокоившиеся интервенты срочно начали стягивать войска для противостояния дальнейшему продвижению Скопина-Шуйского. 12-тысячный отряд Яна Сапеги оставил осаду Троице-Сергиевой лавры и пошёл на соединение со Зборовским, выступившим из Тушина с запорожскими и донскими казаками[42]. Численность этого объединённого войска не уступала тому, которое собрал Скопин-Шуйский. В середине августа интервенты подошли к Калязину, где Скопину-Шуйскому удалось компенсировать нехватку конных войск заранее подготовленными укреплениями и правильно выбранной оборонительной тактикой. Вблизи Троицкого Макарьева монастыря началась Калязинская битва. Атака польско-литовских и казацких войск остановилась при столкновении с русскими полевыми укреплениями, попав при этом под плотный пищальный огонь. Попытка сменить тактику и прорваться в лагерь Скопина-Шуйского в результате неожиданного ночного удара пехоты со стороны реки Жабни была предвидена Скопиным-Шуйским. Русские отряды встретили нападающих и в результате семичасовой сечи обратили в бегство. Сапега отступил от Калязина к Москве. Подготовленная и организованная Скопиным-Шуйским по западному образцу русская армия самостоятельно одержала блестящую победу над интервентами. Весьма эффективными оказались многочисленные деревянные острожки, построенные по указу Скопина-Шуйского и упомянутые в дневниках гетмана Станислава Жолкевского[43].

На денежные средства, присланные монастырями и купцами, Скопин-Шуйский вновь привлёк к своему войску наёмников Делагарди, не желая оставлять их без контроля у себя в тылу. Русская армия двинулась на восток и взяла Переславль-Залесский[44], после которого удалось взять также и Александровскую слободу. Таким образом, от Троице-Сергиевой лавры, под которой всё ещё стояли основные силы Сапеги, был отрезан Лисовский, стоявший в Ростове. В Александровской слободе к Скопину-Шуйскому присоединилось войско Фёдора Шереметева.

 
Князь Скопин-Шуйский разрывает грамоту послов Ляпунова о призвании на царство. Гравюра XIX века

Сапега, державший в кольце Троице-Сергиеву лавру, видел в армии Скопина-Шуйского угрозу своему положению и начал готовиться к походу на Александровскую слободу. Чтобы сковать как можно больше его войск, Скопин послал под Троице-Сергиеву лавру несколько летучих ратей, которые то и дело нападали с разных сторон на его войско и грозили разрывами его осадного кольца. Отправившись навстречу Скопину-Шуйскому, Сапеге пришлось оставить под монастырём больше войск. К Сапеге присоединились две тысячи гусар Романа Ружинского из Тушина, а также конница пана Стравинского из Суздаля. В конце октября 1609 года Сапега явился под Александровскую слободу с 10-тысячной конницей и таким же количеством пехоты. Здесь произошла битва на Каринском поле. Сапеге удалось опрокинуть передовые сотни русской конницы, однако на этом его успехи закончились. Приготовленные Скопиным-Шуйским надолбы и рогатки остановили гусар, которые сразу же попали под убийственный огонь русских стрельцов. Вслед отходившим кидались конные дворяне и дети боярские, рубя запоздавших и возвращаясь под защиту укреплений. По такому же сценарию прошли ещё несколько нападений Сапеги, который в итоге велел трубить отступление и возвратился под стены Троице-Сергиевой лавры. Победа Скопина-Шуйского под Александровом вызвала ликование в Москве и ещё выше подняла его авторитет. Многие начали открыто называть молодого полководца царём, а рязанский воевода Прокопий Ляпунов прислал к Скопину-Шуйскому посольство с грамотой, в которой просил его взойти на престол вместо ненавистного Василия Шуйского. Скопин-Шуйский не стал изменять своему дяде и демонстративно разорвал грамоту, сохранив молчание об этом инциденте[45].

Отдельные полки Скопина-Шуйского заняли сёла на подступах к Троице-Сергиевой лавре, заставив Сапегу чрезвычайно нервничать. Не выдержав, он послал отряды шляхтичей Ружинского, Микулинского и Стравинского атаковать полк Семёна Головина в селе Ботово, который в условиях наступающей зимы без труда отбил их, укрепившись в остроге, с большими потерями для нападавших. Та же самая участь постигла пана Загорского. Тем временем Скопин-Шуйский благодаря новым подкреплениям из Ярославля и Костромы довёл численность своих войск до 30 тысяч. Однако идти на Сапегу и Лжедмитрия II он не мог, пока в его тылу оставались занятые интервентами Суздаль и Ростов.

Тем временем король Сигизмунд III уже официально объявил России войну, начав открытую интервенцию. Смоленскому воеводе Шеину удалось перехватить и передать в Москву сведения о том, что поляки намеревались посадить на московский трон уже не Лжедмитрия II, а королевича Владислава. В Тушинском лагере начался раздор, связанный с вопросом выплаты жалования и долгов и доходивший до вооружённых столкновений. Удерживаемый практически под арестом Лжедмитрий II в крестьянской одежде бежал в Калугу, за ним последовали и казаки. Стоящий под Троице-Сергиевым монастырём Сапега в январе 1610 года с большими потерями отразил нападение сравнительно небольших отрядов воевод Григория Валуева и Давыда Жеребцова[46], а когда подошло основное войско Скопина-Шуйского, без боя снял осаду и отступил в Дмитров.

  Внешние изображения
  Карта военных действий армии Скопина-Шуйского

Готовясь к заключительной части и цели своего освободительного похода — деблокаде Москвы, Скопин-Шуйский в условиях холодной и снежной зимы сформировал летучие отряды лыжников численностью до 4 тысяч человек, которые по манёвренности превосходили даже конницу. Они первыми подошли к Дмитрову и разгромили сильную сторожевую заставу Сапеги. 10 (20) февраля состоялась битва под Дмитровом — войско Скопина-Шуйского напало на казаков Сапеги в дмитровском посаде и перебило их почти до одного[47]. Высланные на помощь казакам польские роты не подоспели и сами вне городских стен понесли крупные потери[47]. Таким образом, Сапега лишился большей части своего войска и оставался в городе с незначительным гарнизоном. Скопин-Шуйский блокировал его в Дмитрове, а сам освободил Можайск[47], после чего вернулся в Сергиев Посад. Тушинский лагерь оказался почти в окружении и лишь юго-западное направление оставалось для него открытым, как бы приглашая к отходу. Вскоре лагерь, из которого уже бежали Лжедмитрий II и Марина Мнишек, распался[48]. Его обитатели потянулись в войско Сигизмунда III, осадившее Смоленск.

Прибытие в Москву и смертьПравить

Михайла Скопин
(фрагмент)

У тово-та князя Воротынскова
Как будет и почестной стол,
Тута было много князей и бояр и званых гостей.
<…>
Сильны хвастает силою,
Богатой хвастает богатеством,
Скопин-князь Михайла Васильевич
А и не пил он зелена вина,
Только одно пиво пил и сладкой мед,
Не с большева хмелю он похвастается:
«А вы, глупой народ, неразумныя!
А все вы похваляетесь безделицей,
Я, Скопин Михайла Васильевич,
Могу, князь, похвалитися,
Что очистел царство Московское
И велико государство Рос(с)и(й)ское,
Еще ли мне славу поют до́ веку
От старова до малова,
А от малова до веку моего».
А и тут боярам за беду стало,
В тот час оне дело сделали:
Поддернули зелья лютова,
Подсыпали в стокан, в меды сладкия,
Подавали куме ево крестовыя,
Малютиной дочи Скурлатовой.
Она знавши, кума ево крестовая,
Подносила стокан меду сладкова
Скопину-князю Михайлу Васильевичу.

Из сборника «Древние Российские стихотворения,
собранные Киршею Даниловым»

12 (22) марта 1610 года полки Скопина-Шуйского торжественно вступили в разблокированную Москву[49]. В Повести о победах Московского государства пишется: «И была в Москве радость великая, и начали во всех церквах в колокола звонить и молитвы Богу воссылать, и все радости великой преисполнились. Люди же города Москвы все хвалили мудрый добрый разум, и благодеяния, и храбрость Михайла Васильевича Скопина-Шуйского».

Царь Василий Шуйский принял своего племянника и других воевод с большими почестями и одарил ценными подарками[29]. Однако рост популярности Скопина-Шуйского в условиях Смуты и нестабильности власти вызвал у царя и бояр зависть и опасение. В народе многие хотели видеть на царском троне именно энергичного Скопина-Шуйского, а не ненавистного Василия Шуйского, тем более что род Скопиных-Шуйских был более старшей ветвью Рюриковичей. Особенно недоброжелательным к Скопину-Шуйскому был наследник престола — бездарный брат царя Дмитрий Иванович Шуйский, проигравший все сражения против мятежников. Скопин-Шуйский готовился к началу весны выступить из Москвы на помощь осаждённому Смоленску. Делагарди, подозревая неладное, советовал Скопину-Шуйскому поскорее это сделать, чтобы быть в окружении своего войска в большей безопасности. Однако предотвратить смерть Скопина-Шуйского не удалось.

 
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский на пиру у князя Воротынского

Молодой полководец был приглашён на пир по случаю крестин сына князя Ивана Михайловича Воротынского, который попросил Скопина-Шуйского стать для младенца крёстным отцом[29]. Крёстной матерью стала жена князя Дмитрия Шуйского Екатерина (дочь опричника Малюты Скуратова)[29]. Из её рук Скопин-Шуйский принял на пиру чашу с вином[29]. Выпив его, Скопин-Шуйский внезапно почувствовал себя плохо, из носа хлынула кровь[50]. Слуги поспешно унесли его домой, где он после двухнедельных мучений скончался[29]. Весть о смерти молодого героя-освободителя Москвы повергла горожан в шок[29]. «Чёрные люди» при первых известиях о смерти полководца бросились громить дом князя Дмитрия Ивановича Шуйского, и лишь царские войска сумели предотвратить расправу. Многие современники и летописцы прямо обвиняли в смерти Василия Шуйского и «Скуратовну». Так описал кончину Скопина-Шуйского иноземец Мартин Бер, находившийся в Москве:

Храбрый же Скопин, спасший Россию, получил от Василия Шуйского в награду — яд. Царь приказал его отравить, досадуя, что московитяне уважали Скопина за ум и мужество более, чем его самого. Вся Москва погрузилась в печаль, узнав о кончине великого мужа[20].

Царь Василий Шуйский сделал всё, чтобы отвести от себя подозрения. При захоронении полководца с почестями в Архангельском соборе Московского Кремля он громко рыдал над его роскошной гробницей, расположенной вблизи царских гробниц[51]. Тем не менее, отвести от себя подозрения не удалось. Поход на помощь Смоленску возглавил бездарный брат царя Дмитрий Иванович, который разгромно проиграл Клушинскую битву[52]. Поляки вошли в Москву и взяли династию Шуйских в плен[52].

Брак и детиПравить

Около 1607 года женился на Александре Васильевне Головиной, дочери окольничего Василия Петровича Головина[28]. После смерти мужа она стала насельницей Покровского монастыря под именем инокиня Анастасия вместе со своей свекровью княгиней Еленой Петровной (1570—1613), принявшей имя инокиня Анисья[53].

  • сын Василий (умер, вероятно, младенцем).

ПамятьПравить

Песня о последовавшем
за смертью воеводы князя
Михаила Васильевича
Скопина-Шуйского
(фрагмент)

Ино что у нас в Москве учинилося:
с полуночи у нас в колокол звонили.
А росплачютца гости москвичи:
«А тепере наши головы загибли,
Что не стало у нас воеводы,
Васильевича князя Михаила!»

А сьезжалися князи-бояря супротиво к нимъ,
Мъстисловской князь, Воротынской,
и межу собою оне слово говорили;
а говорили слово, усмехнулися:
«Высоко сокол поднялся
и о сыру матеру землю ушибся!»

Из сборника «Песни, записанные
для Ричарда Джемса в 1619—1620 годах»
 
М. В. Скопин-Шуйский на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Долгое время память о Скопине-Шуйском в России почти отсутствовала, не считая некоторых народных песен на Русском Севере. Лишь в течение XIX века историки начали постепенно вспоминать о нём и знакомить общество с его личностью[54]. По-видимому, одной из причин забвения были затмившие его деятельность последующие события Смуты. Современный историк Ярослав Леонтьев, исследовавший проблему забвения Скопина-Шуйского, высказал также предположение, что причиной этого могла стать неблаговидная роль патриарха Филарета, сотрудничавшего с самозванцем, и вытекающее из этого нежелание его и его сына Михаила Романова возводить впоследствии борца с Лжедмитрием II на пьедестал героя[55][56].

Леонтьев отмечает, что популярность Скопина-Шуйского на протяжении XIX века постепенно росла. В 1835 году русский драматург Нестор Кукольник написал драму «Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский», пользовавшуюся успехом у современников. Позже ещё одну драму о Скопине-Шуйском опубликовала писательница Олимпиада Шишкина. Бронзовая фигура молодого князя была помещена в соседстве с другими выдающимися людьми Отечества в скульптурной композиции памятника Тысячелетия России в Великом Новгороде работы Михаила Микешина. Скопин-Шуйский упоминался в произведениях Александра Островского и Алексея Хомякова. По словам исследователя, к началу XX века известность и популярность Скопина-Шуйского достигла того уровня, который позволял предположить, что вскоре в его честь появятся памятники и названия улиц[56].

С приходом к власти большевиков историк отмечает «второе забвение» князя Скопина-Шуйского, указывая в качестве причины симпатии большевиков и лично Сталина к историческим бунтарям, в том числе Ивану Болотникову, против которого воевал Скопин-Шуйский[56]. Таким образом, до недавнего времени фигура Скопина-Шуйского оставалась на обочине историографии, а память ему, за исключением небольшого изображения на композиции «Тысячелетие России», практически нигде не была увековечена. Лишь сегодня, по словам Леонтьева, наблюдается медленная вторая реабилитация юного полководца. Появились следующие памятники в его честь:

  • В Калязине, скульптор о. Евгений Антонов.
  • В посёлке городского типа Борисоглебский (Ярославская область) 4 октября 2007 года М. В. Скопину-Шуйскому был открыт памятник работы Народного художника России Владимира Суровцева[57].
  • В г. Кохме Ивановского района Ивановской области.
  • В селе Городне на Волге под Тверью.

Празднование в 2009 году 400-летия освободительного похода Скопина-Шуйского ознаменовалось установлением памятных досок, стел, мемориальных камней и поклонных крестов в подмосковном Дмитрове, под Ярославлем, близ Торопца и Торжка, в историческом центре Кашина.

Сохранился палаш, принадлежавший Скопину-Шуйскому, который можно увидеть в Москве в Государственном Историческом музее[58][59].

ПримечанияПравить

  1. ↑ 1 2 3 Чтения в Историческом обществе Нестора летописца Кн. 1 1873-1877 гг.  (неопр.) rusneb.ru - Национальная электронная библиотека 104 (1879). Дата обращения: 5 апреля 2022. Архивировано 1 июля 2014 года.
  2. ↑ Петрова, 2010, p. 33.
  3. ↑ Петрова, 2010, p. 16.
  4. ↑ У Н.Петровой — Алёна.
  5. ↑ Балдин К. Е. Смутное время в ивановском крае // Директор : журн.. — 2012. — № 12 (143).  (недоступная ссылка)
  6. ↑ Петрова, 2010, p. 43.
  7. ↑ Иконников, 1875, p. 24.
  8. ↑ Петрова, 2010, p. 50.
  9. ↑ Петрова, 2010, p. 74.
  10. ↑ СГГиД. Ч.2 с. 207—209
  11. ↑ Петрова, 2010, p. 71.
  12. ↑ Иконников, 1875, pp. 23.
  13. ↑ Петрова, 2010, p. 77.
  14. ↑ Петрова, 2010, p. 113.
  15. ↑ Петрова, 2010, p. 112.
  16. ↑ Петрова, 2010, p. 7.
  17. ↑ Петрова, 2010, p. 217.
  18. ↑ Петрова, 2010, p. 136.
  19. ↑ Петрова, 2010, p. 137.
  20. ↑ 1 2 3 4 5 Каргалов В. В. Московские воеводы XVI—XVII вв. — М.: ООО "ТИД «Русское слово—РС», 2002
  21. ↑ Петрова, 2010, p. 138.
  22. ↑ Петрова, 2010, p. 129.
  23. ↑ Петрова, 2010, p. 162.
  24. ↑ Петрова, 2010, p. 163.
  25. ↑ 1 2 Петрова, 2010, p. 164.
  26. ↑ 1 2 Петрова, 2010, p. 165.
  27. ↑ Петрова, 2010, p. 186.
  28. ↑ 1 2 Иконников, 1875, p. 25.
  29. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Петрова, 2010, p. 191.
  30. ↑ Петрова, 2010.
  31. ↑ НЭБ - Национальная электронная библиотека (англ.). rusneb.ru - Национальная электронная библиотека. Дата обращения: 9 ноября 2021. Архивировано 1 июля 2014 года.
  32. ↑ Петрова, 2010, p. 207.
  33. ↑ Петрова, 2010, p. 206.
  34. ↑ Петрова, 2010, p. 233.
  35. ↑ 1 2 Петрова, 2010, p. 234.
  36. ↑ Петрова, 2010, p. 235.
  37. ↑ Петрова, 2010, p. 248.
  38. ↑ Петрова, 2010, p. 182.
  39. ↑ Петрова, 2010, p. 269.
  40. ↑ [http://www.voskres.ru/army/publicist/kulitsckin.htm Скопин-Шуйский. Из очерков военной истории]  (неопр.). Дата обращения: 16 января 2016. Архивировано 16 мая 2016 года.
  41. ↑ Петрова, 2010, p. 255.
  42. ↑ Петрова, 2010, p. 174.
  43. ↑ Петрова, 2010, p. 256.
  44. ↑ Петрова, 2010, p. 180.
  45. ↑ В. Козляков «Василий Шуйский». М., 2007. С. 201  (неопр.). Дата обращения: 2 мая 2009. Архивировано из оригинала 2 ноября 2007 года.
  46. ↑ Петрова, 2010, p. 172.
  47. ↑ 1 2 3 Петрова, 2010, p. 187.
  48. ↑ Петрова, 2010, p. 188.
  49. ↑ Петрова, 2010, p. 189.
  50. ↑ Абрамович Г. В. Князья Шуйские и российский трон. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. — С. 166.
  51. ↑ Петрова, 2010, p. 195.
  52. ↑ 1 2 Петрова, 2010, p. 196.
  53. ↑ Петрова, 2010, p. 197.
  54. ↑ Народная песня про князя Михайлу Скопина-Шуйскаго. — 1882.
  55. ↑ Леонтьев, Я. В. Князь Скопин-Шуйский. Герой, оставшийся за кадром  (неопр.). Частный корреспондент (18 ноября 2012). Дата обращения: 10 сентября 2013. Архивировано 15 августа 2013 года.
  56. ↑ 1 2 3 Леонтьев, Я. В. Причины забвения и реабилитация полководца М.В.Скопина-Шуйского  (неопр.). Русская линия (29 октября 2010). Дата обращения: 10 сентября 2013. Архивировано 24 мая 2014 года.
  57. ↑ Монументальная композиция Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому  (неопр.) (недоступная ссылка — история).
  58. ↑ Палаш князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского в ножнах (клинок), конец XVI – начало XVII века (запись в каталоге ГИМ)
  59. ↑ Палаш князя М. В. Скопина-Шуйского в ножнах (описание для выставки)

ЛитератураПравить

СсылкиПравить

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Скопин-Шуйский,_Михаил_Васильевич&oldid=127049915