Ментальная война

Ментальная война — выделившийся в российском военно-политическом дискурсе как отдельное явление новый тип, новая парадигма войн, направленных на уничтожение самосознания, изменение ментальной – цивилизационной – основы общества противника.

Термин интегрирует такие понятия как прокси-война, гибридная и информационная война и наиболее близок к понятию когнитивной войны (война ценностей, мировоззрения, идеологии).

Исторические параллелиПравить

Карл фон Клаузевиц, служивший во время Отечественной войны 1812 года в Русской армии, в своем научном труде «О войне» писал, что устойчивость вооружённых сил во многом определяет моральный элемент: «Уничтожение вооруженных сил противника не должно ограничиваться уничтожением одних только материальных сил. Важнее уничтожение его моральных сил».

25 марта 2021 года российские средства массовой коммуникации (СМК) обошла новость о том, что в Минобороны России заявили о начале ментальной войны против России. Советник главы Минобороны Андрей Ильницкий в интервью журналу «Арсенал Отечества» сообщил, что «Запад во главе с США начал против России ментальную войну, последствия которой проявятся не сразу». Там же А.Ильницкий конкретизировал своё заявление: «Если в классических войнах целью является уничтожение живой силы противника, в современных кибервойнах – уничтожение инфраструктуры противника, то целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной, то есть цивилизационной основы общества противника».

В конце XX века в оборот были введены такие понятия, как информационно-психологическая война и война цивилизаций. Понятие «ментальная война» более точно раскрывает суть и особенности современной войны, прямо указывая на главные объекты атаки и уничтожения. В апреле 2021 года в интервью еженедельнику «Звезда» тот же А.Ильницкий так пояснил содержание термина ментальная война:

Далеко не всё определяется ядерной мощью. Ещё две с половиной тысячи лет назад китайский философ Сунь-Цзы пришёл к выводу, что высшее искусство войны состоит в том, чтобы разрушить планы врага, затем - разрушить его союзы и только потом напасть на его армию и на укреплённые города. Что значит разбить замыслы? Это – навести хаос, разбалансировать систему целеполагания и принятия решений, повлиять на сознание, на умы. И это высший пилотаж! Это именно то, что я называю ментальной войной – войной за мировоззрение! А вот известный русский военный мыслитель Антон Антонович Керсновский в 1930-е годы в трактате «Философия войны» использует другой термин – «умовая война». То есть – война умов. Он выделил в «умовой войне» два фактора – знание/информация и воля. Условно можно разделить – первое воздействует на левое полушарие мозга (полушарие, отвечающее за логику, восприятие), вторая составляющая эмоциональная – на правое (интуиция, фантазии, воображение). Так вот, воле в «умовой войне» Керсновский отдавал предпочтение! Соглашусь с ним! В ментальной войне психо-эмоциональные факторы и технологии крайне важны!

Как стратегический инструмент "ментальные войны" могут рассматриваться как часть противостояния цивилизаций, "борьбы добра со злом". Пример ментальной войны — идеологическое противостояние в рамках "холодной войны" между СССР и США.

Современное осмысление терминаПравить

Ментальная война как особый вид войны и как часть "учения о войне" может рассматриваться как часть военно-политической практики государств. Задача ментальной войны, как и любой другой — лишить объект воздействия суверенитета и поставить его под внешнее управление. Можно разрушить государство и уничтожить страну, поменяв самосознание, мировоззрение, цели, ценности и приоритеты общества. Ментальная война направлена на изменение мировоззрения. Причем если вооруженные силы и инфраструктуру можно восстановить, то эволюцию мировоззрения повернуть вспять невозможно. Война на ментальном поле битвы, может длиться годы и десятилетия, в периоды обострения проявляясь в виде вооруженных и экономических противостояний. Эта война направлена не только на информационное поле, сферу чувств, эмоций, настроений, но на оккупацию духовного пространства.

Некоторые исследователи отождествляют ментальную войну и когнитивное воздействие — близкие по содержанию, но принципиально разные по масштабу и уровню понятия. В отличие от русского языка, где данные прилагательные употребляются со словом «война» как равнозначные, в английском языке они не смешиваются. Так, определение «ментальный» применяется в словосочетании «Mental War», т. е. именно в контексте войны («war»), воздействующей на государство и всё общество противника, а «когнитивный» — в выражении «Cognitive Warfare», т. е. со словом «warfare», которое переводится как «боевые операции», «методы и способы ведения боевых (военных) действий» (ср. «Psychological Warfare» vs «Mental War»). По состоянию на август 2022 года термин "ментальная война" в "национальном корпусе русского языка" не закрепился, хотя регулярно проявляется и в публикациях СМИ, и в научных публикациях, а ранние использования близких терминов (ментальная безопасность, ментальное здоровье^en) встречаются ещё в 2014–2020гг., например, в работах "Глобальный мозг: Стратегическая демиургическая инициатива", "Ментальная безопасность России: педагогические аспекты", "Безопасность менталитета: что это такое и как достичь?".

В поисках подходящего определения термина Андрей Ильницкий в программной статье "Ментальная война России" журнала «Военная мысль» ссылается на работу 2019 года "Искусственный интеллект: камо грядеши?" академика РАН Игоря Каляева, в которой обсуждаются эволюционные войны (термин предложен философом Александром Зиновьевым) и, в частности, отмечено:

Ещё более опасным проявлением киберсферы является возникновение возможности целенаправленного (искусственного) управления человеческой эволюцией посредством навязывания и распространения через интернет-пространство неестественных ценностей и потребностей, пропаганды и мотивирования низменных инстинктов и примитивизации, подмены культурных ценностей, манипулирования сознанием, повсеместной лжи, дезинформации, лицемерия, укоренения двойных стандартов и т.п.

"В качестве общего знаменателя в любом случае выступает требование по приведению государства к покорности по отношению к победителю. Соответственно, средства достижения этой цели могут быть какими угодно... Чем теснее становилось на мировой «лестничной площадке», тем чаще информационное воздействие оказывалось в силах решать задачи былого вооружённого воздействия. Хотя, конечно, вплоть до накопления ядерного потенциала, способного гарантированно уничтожить не только жертву, но и агрессора, пушки по-прежнему оставались «последним доводом королей». Но, заметим, — всё же последним. Но сейчас наступили времена, когда в выражении «последний довод королей» слово «последний» приобрело значение «финальный", «окончательный». Для всех. Отменило ли это войны? Нет. Поскольку не отменило их цели. Это отменило только возможность вооружённого решения вопроса между ядерными державами. Но это же потребовало эволюции войны в другие формы. Отчего и возникло и стало модным понятие «гибридных войн». И в этом смысле Андрей Ильницкий просто дал общее определение тому, что происходит в сфере государственного противостояния сегодня, на наших глазах", - считает обозреватель "Царьграда", военкор, писатель Александр Цыганов.

Технологии ментальной войны включают информационную и психоэмоциональную составляющие. В рамках первой противник осуществляет перезагрузку (переформатирование) информационного поля — поля знаний, фактов и сведений, что, безусловно, является серьезной угрозой национальной безопасности. Психоэмоциональная составляющая ментальной войны — навязывание своей воли противнику — представляет не меньшую угрозу, поскольку направлена на захват и манипуляцию сознанием, управление настроениями и эмоциями, когда объекту (индивидууму, группам людей и обществу в целом) настойчиво и непрерывно внушаются нужные настроения, оценки, мнения о чем-либо/ком-либо, и это принимается людьми неосознанно, как данность без понимания сути.

Ментальная война — обуславливаемое возможностями современной информационной среды новое оружие массового поражения ментального действия, направленное на сознание людей и социальных групп посредством «коррекции» информационного поля, навязывания мнений, предпочтений и прямой дезинформации. Война ведется в целях навязывания противнику своей воли, она всегда была, есть и будет продолжение политики насильственными средствами. Вектор применения насильственных средств все более направлен непосредственно на сознание человека. Сегодня масштабы использования кибер-информационных технологий и средств коммуникаций во всех сферах человеческой деятельности существенно возрастают, а их влияние на мировую политику и экономику увеличивается. По эффективности своего разрушительного воздействия на государство и социум возможности данных средств во многих аспектах существенно превышают эффект, достигаемый при использовании обычного вооружения. В подобной войне не нужна оккупация территории. Необходимо уничтожить культуру, идентичность, язык, религию и традиции противника.

Политолог Валерий Коровин выделяет отличительные особенности термина "ментальная война" на страницах интернет-издания "Взгляд":

Ментальная война ведется скорее на уровне культуры, смещая культурные коды, когда меняется культурная матрица базового общества, когда русское общество, русское консервативное большинство, его менталитет (если мы говорим о России) перепрограммируется через культурное воздействие. Такое воздействие меняет общество более тонко, а значит, менее заметно. В итоге рассудочно вы можете принимать одно, понимать это и даже озвучивать, но ментально, эмоционально, подсознательно – отторгать, чувствуя неприязнь и отчужденность. А можете не отторгать – и тогда вы уже ментально перепрошиты.

Новые информационно-коммуникационные технологии массового воздействия, а значит и методы ментальной войны доступны не только государствам, но также транснациональным корпорациям и негосударственным акторам.

Начальник Генштаба Вооруженных сил России Валерий Герасимов высказывался о том, что в современной войне побеждает не тот, кто пересилит, а тот, кто «передумает противника». Важно понимать, что введение в профессиональный дискурс новых определений войны — это не вопрос терминологии, это принципиально определяет содержание будущей войны, а значит, те меры и средства, которые задействуются при ее подготовке, сдерживании и ведении.

Стратегия и тактика ведения ментальной войныПравить

Военное искусство делится на стратегию, оперативное искусство и тактику. Соответственно при планировании и ведении боевых действий выделяются три уровня: (1) тактический (tactical); (2) оперативный (operational); (3) стратегический (strategic). В рамках ментальной войны также выделяются три уровня реализации:

1. Тактический — информационные акции (безотносительно масштаба), отдельные краткосрочные информационные действия/проекты/кампании (дни, недели, месяцы).
2. Оперативный — разномасштабные среднесрочные информационно-психологические когнитивные кампании и операции, объединённые общим замыслом, включающие технологии как информационной борьбы, так и психоэмоционального воздействия (недели, месяцы, год).
3. Стратегический — долгосрочная крупномасштабная кампания — совокупность информационно-психологических и иных гибридных операций/ кампаний, объединённых единым военно-политическим замыслом. Соответствует уровню высшего военно-политического руководства страны, ведущей гибридную войну. Это, собственно, — ментальная война (годы, десятилетия).

Инструменты и технологии ментальной войны включают информационную и психоэмоциональную составляющие, этническую психологию, культуру, национальные и религиозные традиции, ценности, язык, но не исчерпываются ими. На краткосрочном, тактическом, уровне ментальной войны происходит перезагрузка (переформатирование) и коррекция информационной сферы — поля новостей, знаний, фактов и сведений. Идет целенаправленное подавление объективной информации, развертывается атака на существующие научные знания — они дискредитируются и подменяются специально созданными «новыми знаниями».

Таким образом, ментальная война — это скоординированная совокупность разномасштабных действий и операций, направленных на «оккупацию» сознания противника в целях паралича его воли, изменения индивидуального и массового сознания населения для деморализации армии и общества, уничтожения духовно-нравственных ценностей, традиций и культурно-исторических основ государства, «стирания» национальной идентичности народа.

Отмечаются следующие присущие особенности ментальной войны:

• агрессивные действия (нападение) начинаются без объявления, носят эволюционный, перманентный характер, ведутся в «серых зонах» и нередко приводят к проигрышу государства-жертвы из-за его неспособности дать достойной отпор;
• потерпевшие поражение национальные государства ликвидируются, причем зачастую без оккупации их территории, или лишаются не столько населения и ресурсов, сколько политической воли и возможности самоуправления;
• население страны-жертвы нередко оказывается под управлением структур (внешних и внутренних) без возможности влиять на собственную судьбу;
• борьба ведется за умы, знания и волю, за мировоззрение отдельных граждан и общества в целом;
• национальные история, культура, традиции, уклад и выбор жизненных приоритетов населения игнорируются и заменяются иными, которые навязываются извне нередко при молчаливом непротивлении людей;
• абсолютной победой считается оккупация духовного пространства и общественного сознания, когда побежденный не только утрачивает способность отстаивать свои ценности, но полностью ассимилирует чуждые и «фальшивые» установки, которые ему внедрил, навязав свою волю, противник-победитель;
• блицкриг в данной войне заключается в параличе воли противника через воздействие на его элиту и СМИ, чтобы затем их же руками развалить государственные институты, разложить армию и силовые структуры;
• атаки на страна-жертву ведутся не только «снаружи», но и «изнутри», что радикально отличается от традиционного способа военных действий «снаружи внутрь», фронты и сражения такой войны разномасштабны, но синхронизированы и системны.

В качестве инструментов противоборства (мер сопротивления) в ментальной войне называется многоплановая повседневная работа с молодёжью, направленная на сохранение культурного кода нации в опоре на историю, трансформация системы информационного обеспечения, защиты духовных ценностей и исторических традиций, удержание идентичности, ценностей, ментальности и развитие собственных культурных кодов, твёрдость духа, любовь к Родине, патриотическое чувство, активности всех институтов гражданского общества и органов власти, действия на опережение, в рамках единой системы прогнозирования и предупреждения гибридных угроз и вызовов в информационной сфере, суверенизация интернета, подготовка кадров для информационного противодействия в военной и гражданской сферах.

Понимание сущности ментальной войны, её причин и источников, применяемых форм, способов и средств, их влияния на все общественные процессы дает возможность органам государственного и военного управления, общественно-политическим организациям глубже уяснить свою роль, определить актуальные направления деятельности и консолидировать усилия в укреплении национальной безопасности, суверенитета, обороноспособности страны и защиты духовно-нравственных ценностей народа.

Желает он этого или нет, но каждый из граждан России уже участвует в этой войне. Большинство наших соотечественников не задумывается об этом и не представляет, что исход этой войны зависит от каждого гражданина России.

В Военном университете Минобороны России действует курс повышения квалификации «Психологическая оборона. Технологии ментальных войн».

Использование термина за рубежомПравить

Озвученное в марте 2021 года определение данного типа войны получило развитие как в профессиональной военно-научной среде, так и в публичном мировом политическом экспертном дискурсе. Американское агентство Reuters, а вслед за ним и британское издание The Guardian написали: «Соединенные Штаты Америки и другие Западные страны ведут психологическую войну против России, пытаясь подорвать [авторитет] президента Владимира Путина и государственные институты […] Сделанное заявление, которое было широко освещено российскими медиа, [указывало на то] что Вашингтон также хочет изменить образ мышления россиян в “войне… за разум людей”». Публикации китайских СМИ того же периода: «Вспыхнет ли в ближайшие 10 лет война между США и Россией? Российский советник рассказал правду»; «Министерство обороны России: США развернуло психологическую войну против России», «Возглавляемые США "психологические войны" против России и Китая приводят к тому, что все проигрывают».

Выступая в августе 2022 года на X Московской конференции по международной безопасности, министр обороны Республики Беларусь Виктор Хренин заявил:

Еще в прошлом году с этой трибуны мы говорили о начавшейся на планете глобальной прокси-войне за будущую модель мироустройства. Сегодня мы можем с уверенностью констатировать: война перешла в горячую фазу. По нашему глубокому убеждению специальная военная операция, вынужденно начатая Россией на территории Украины, — это не очередной, рядовой локальный военный конфликт. Это внешнее проявление глобального цивилизационного противостояния между Западом и Востоком. И здесь мы абсолютно солидарны с российскими коллегами, которые изложили свое видение происходящего в недавних публикациях, посвященных ментальной войне против России.