Гомес Давила, Николас

У этого человека испанская фамилия; здесь Гомес — фамилия отца, Давила — фамилия матери.

Никола́с Го́мес Да́вила (исп. Nicolás Gómez Dávila; 18 мая 1913 (1913-05-18), Кахика, Колумбия — 17 мая 1994, Богота) — колумбийский писатель, философ, мыслитель-эссеист.

Николас Гомес Давила
Дата рождения	18 мая 1913(1913-05-18)
Место рождения	Богота, Колумбия
Дата смерти	17 мая 1994(1994-05-17) (80 лет)
Место смерти	Богота, Колумбия
Страна	Колумбия
Род деятельности	писатель, философ, автор афоризмов
Медиафайлы на Викискладе

БиографияПравить

Николас Гомес Давила родился в колумбийском городе Кахика, неподалёку от Боготы, 18 мая 1913 года в богатой буржуазной семье. Когда ему было шесть лет, его семья переехала в Европу, где провела следующие семнадцать лет. Николас учился в парижской школе, управляемой бенедиктинцами. На каникулах нередко бывал в Англии. Однако, в скором времени, Николаса Гомеса поразила опасная болезнь, приковавшая его к постели на следующие два года. В это время, он, в частном порядке, обучался латинскому и греческому языкам, что навсегда привило ему любовь к классической литературе.

Когда Н. Г. Давиле исполнилось двадцать три, он вернулся в Боготу и, не теряя времени, женился на Эмилии Никто Рамос. Как сообщает немецкий писатель Мартин Мосебах, она была уже замужем к моменту встречи с Н.Г. Давилой, по причине чего ей пришлось расторгнуть первый брак, чтобы заключить новый. Несмотря на поспешность, их союз оказался прочным: в браке они прожили пятьдесят лет. После свадьбы молодожёны переехали в дом в Боготе, в котором и прожили всю оставшуюся жизнь, и вырастили всех своих детей: двух сыновей и дочь.

После свадьбы и основания своего имения, у Н.Г. Давилы, или как его теперь стали называть, дона Колачо, появилось много свободного времени, которое он тратил на самообразование и прочие светские утехи. Так как его отец в продолжение всей жизни самостоятельно управлял семейным предприятием, ковровой фабрикой, Николасу Гомесу довелось руководить семейным бизнесом совсем недолго: с момента смерти отца до передачи управления сыну. Даже будучи главой компании Н.Г Давила посещал офис всего раз в неделю, минут на десять, чтобы приказать управляющему повысить доходы. После отправлялся обедать с приятелями в Боготском жокейском клубе, где он играл в поло, и даже какое-то время занимал некую должность. Занятия в клубе, однако, пришлось оставить, после того, как он упал с лошади, пытаясь зажечь сигару.

Н. Г. Давила был видным представителем колумбийской элиты. В 1948 он с Марио Пинзоно основал Андский университет. Более того, совета Н.Г. Давилы искали колумбийские политики. Но несмотря на хорошие отношения с правительством, он твердо решил стоять в стороне от политики. В 1958, после падения милитаристского режима, он отклонил предложение Льераса Альберты занять должность президентского советника. В 1974 он отказался стать представителем Колумбии заграницей. Отказы от каких бы то ни было государственных постов сначала вызывали недоумение, но, в итоге, все пришли к согласию, что в практики Николас Гомес не годится.

Вместо этого Н.Г. Давила проводил большую часть своей жизни, в особенности после травмы, в домашней библиотеке. Страстный читатель, он нередко оставался в библиотеке до самого утра. К концу жизни Н.Г. Давила собрал у себя дома библиотеку, состоящую примерно из тридцати тысяч томов. Такая обширная коллекция стала настоящей семейной проблемой- подобное количество книг было попросту негде разместить.

Значительная часть библиотеки Николаса Гомеса состояла из сочинений на иностранных языках. Помимо испанского, латыни и греческого, он в совершенстве владел французским и английским, свободно читал и изъяснялся на немецком и португальском, а также изучал датский, так как хотел читать Кьеркегора в оригинале, и русский, которым, к своему сожалению, взявшись слишком поздно, овладеть не успел. Кроме чтения Николас Гомес любил собираться в кругу друзей, которых приглашал в гости на выходных. Ужин обыкновенно перетекал в продолжительные беседы в библиотеке.

Результатами дискуссий и непрестанного чтения стали письменные труды Н.Г. Давилы. Однако, публиковал он свои работы очень неохотно. Первые две из них, например, были доступны только членам семьи и близким друзьям. Но в 1954, по настоянию брата, он все-таки опубликовал одно из своих сочинений, под название «Notas»(Записки), собрание афоризмов и кратких заметок. В 1959 Н.Г Давила опубликовал труд под названием «Textos l»(Тексты l), состоящий из множества эссе, вторая часть которого так никогда и не появилась. Работа, следующая за этими, в некотором смысле вынужденными публикациями, появилась только через целых двадцать лет. Затишье прекратился в 1977 году с выходом двух томов «Схолий», Н.Г. Давила переосмыслил все написанное им прежде и выпустил сборник афоризмов, самую знаменитую свою работу. Следующее собрание афоризмов («Новые схолии») было напечатано в 1986. Последний сборник, под названием «Последующие схолии», появился в 1992. Так же, в 1988 и 1995 были опубликованы еще две небольшие работы. Надо упомянуть, что публикация ни одной из работ не имела целью ни стяжание славы, ни широкую огласку, ни коммерческую выгоду. Как говорил сам Николас Гомес Давила: «Я не хочу оставить после себя произведения. Единственные произведения, которые меня интересуют, находятся бесконечно далеко от моих рук. Я хочу оставить томик, который кто-нибудь время от времени открывал бы; прохладную тень, в которой укрылись бы несколько человек. Да! Я хочу, чтобы времена прошивал бы голос, голос внятный и чистый»

Скорее можно даже сказать, что Н.Г. Давила своими действиями обрекал себя самого и свои работы на безвестность при жизни, и на совершенное забвение после смерти. Однако, несмотря ни на что, к концу жизни его творчество стало потихоньку распространяться и обрело своего читателя. Как ни странно, Николас Гомес наиболее известен не в родной Колумбии, и даже не в других испаноговорящих странах, а в Германии и Австрии. За несколько лет до его смерти, немецкий переводы стали появляться в Вене. Многие известные немецкие писатели, например:  Эрнст Юнгер, Мартин Мосебах, Бото Штраус, высоко оценивали творчество Н. Г. Давилы. На сегодняшний день работы Николоса Гомеса Давилы переведены так же и на французский, английский, итальянский, польский и русский языки.

Умер Н.Г. Давила накануне восемьдесят первого дня рождения в своей библиотеке, 17 мая 1994 года.

Обзор взглядовПравить

1.       ВведениеПравить

«Собрание старых поговорок стало бы самой крамольной книгой нашего времени»

Николас Гомес Давила, как можно понять из его работ, имел широкий круг интересов. Тем не менее, в определенной степени он был самоучкой, - получив блестящее среднее образование, он полагался на свою многотомную библиотеку, предпочитая ее занятиям в университете. Так или иначе, его можно по праву назвать крупным мыслителем XX века. Кроме академических тем, Николоса Гомеса Давилу так же занимали вопросы религии, философии, истории, литературы, эстетики и т.д. К тому же многие его афоризмы отражают личностное восприятие явлений, наподобие старения и любви.

Николас Гомес Давила во всех отношениях ценил свое уединение; главную заботу всей его жизни составлял поиск своей собственной истины. Но из такого утверждения закономерно возникает вопрос: для чего же он тогда записывал и даже иногда, хоть и неохотно, но все же публиковал свои афоризмы и эссе? Вполне возможно, что сам Николас Гомес Давила и писал то самое «собрание старых поговорок». Он отрекался от уникальности, ища мудрость исключительно для самого себя, и несмотря на его непримиримый протест, он никогда не пытался навязать кому-то свои идеи, наоборот он надеялся отвратить хотя бы несколько заблудших душ от догматизма. При этом, он никогда не обращался с открытыми и вульгарными призывами к современникам. Он писал единственно для того, чтобы показать читателю, что мудрость древних все еще молода.

К сожалению, сегодня его мудрость во многом для нас неизвестна и непонятна, по причине чего она и является такой «опасной». Таким образом, наше пристального внимания заслуживают многие аспекты его творчества, некоторые из которых будут рассмотрены ниже.

2.       Почему он писал афоризмы?Править

Начать представляется наиболее подходящим обсуждения формы сочинений Николоса Гомеса Давилы: афоризмов. Насчет причин, по которым он выбрал именно этот стиль было сделано уже много предположений, самую важную подсказку, по-моему, дал нам сам Н.Г Давила в своих «Notas». В ранних работах он упоминал, что для него приемлемы только два вида изложения: писать длинно, в тянущейся манере, или писать коротко и сжато. Писать растянуто способным он себя не считал, поэтому выбрал афоризмы. Афоризм, согласно Николасу Гомесу Давиле, представляет собой семя «безграничных последствий». Афоризм – это верхушка, под которой, читатель должен представить целую гору. Каждый афоризм помогает подставить другой в нужный контекст, афоризмы Н.Г. нельзя воспринять во всей полноте отдельно друг от друга, только совместно они могут образовать то, что Н.Г. Давила называл подразумевающимся текстом (Implicit text), заметив который читатель сможет представить себе цельный образ взглядов автора. Но при этом надо понимать, что его афоризмы нельзя втиснуть в неподвижную систему, заслоняющую живую мысль. Главная заслуга этих афоризмов в том, что благодаря своему разнообразию, они заставляют читателя заняться именно тем, чего хотел Н. Г. Давила – самостоятельным размышлением.

Вдобавок, афоризмы Н.Г. Давилы, как следует из названия книги («Escolios a un Texto Implicito»), были заметками о прочитанных им книгах. Испанское слово «escolio» происходит от греческого «σχόλιον»(scholion), которое использовалось для обозначения заметок на полях античных и средневековых текстов. Многие афоризмы – это аллюзии к другим работам. Это его мысли, суждения и выводы о них, запечатленные в одной фразе.

Наконец, стиль Николаса Гомеса Давила отчасти был обусловлен желанием избежать споров и полемики. В современном мире реакционер не может переспорить своего противника потому, что он исходит из совершенно отличных предпосылок. Более того, даже если реакционер позволит себе сделать некоторые оговорки, способные сблизить его с современником, догматизм современного человека так или иначе не позволит ему принять позицию оппонента. Из этого следует, что реакционеру скорее подобает писать афоризмы. Н. Г. Давила сравнивает афоризмы с выстрелами, которые делает повстанец из своего укрытия, по каждой современной идее, дерзнувшей зайти на его путь. Реакционер не может убедить противника, он может обратить его в сою веру (convert him).

3.       Что значит «реакционер»?Править

Вторая отличительная черта творчества Николаса Гомеса Давилы – «реакционность» (отличается от обыкновенной консервативности). Слово «реакционер» сегодня используется преимущественно как оскорбление, а также как синоним нетерпимого человека, или даже «фашиста». Однако Николос Гомес Давила с гордостью носил это имя и никогда не сожалел о своей репутации «подлинного реакционера», как раз-таки потому, что это слово имело на себе клеймо предубеждения. Всю свою жизнь Н. Г. Давила посвятил тому, чтобы быть «подлинным реакционером».

Очевидно термин «реакционер» требует разъяснения. В Европе этим словом обычно называли того, кто борется против идеалов французской революции и просвещения. В Америке почти нельзя встретить человека с такими политическими взглядами из-за того, что Америка изначально была основана на идеях просвещения. Конфликт между представителями просвещения и силами старых режимов был куда более напряженным в Европе, чем в Америке. После своей собственной революции Америка наблюдала борьбу между традиционными, аристократическими политическими течениями (федералисты) и радикальными демократическими течениями (республиканцы), но при этом обе стороны находились в лоне идеалов просвещения и выступали за демократию, права личности и прочее. По всей видимости, исход, при котором бы группа непримиримых американских тори смогла устроить успешный заговор, с целью вернуть британской короне контроль над новообразованными соединёнными штатами, был маловероятен.

В Европе же, для сравнения, в особенности во Франции, даже и во время пребывания там Н.Г. Давилы, конфликт между идейными наследниками французской революции и их оппонентами продолжался. Идеи реакции возымели влияние на различные слои французского общества во время второй мировой войны. Одной из причин неистребимости идеалов реакции во Франции была сопротивление католической церкви либеральным новшествам секулярного правительства (особенно Третьей Республики), исповедавшего идеи революции и, к тому же, часто притеснявшим церковь. Таким образом, во Франции действия и мнения реакционеров и католиков во многом совпадали.  Напряжение между либералами и реакционерами не проходило вплоть до второго ватиканского собора. После которого реакция, как сплоченное движение, почти полностью исчезло, исключая лишь узкие круги католиков, приверженных этим идеалам и по сей день.

Николас Гомес Давила, однако, понимал реакцию иначе. Он не причислял себя к одной исключительной политической ориентации. В нескольких афоризмах он признает, что возможности повернуть ход истории вспять нет. В традиционализме, на его взгляд, нет достаточных оснований для каких-либо действий. Задача же реакционера состоит в том, чтобы быть стражем наследия (характерных культурных и политических черт прошлых эпох), наследия революций в том числе. Но это, конечно, не значит, что Николас Гомес Давила готов был примириться с демократией; это означает лишь, что он не хотел обманывать сам себя пустыми обещаниями о реставрации старого режима. Более того, в отношении религии, не принимая во внимание его презрение ко второму ватиканскому собору и упорную приверженность традиционной римско-католической мессе, которую он разделял с большинством католиков-реакционеров, он понимал, что большинство реакционеров (так называемых «интегралистов») -  это посредственности неспособные обновить церковь. Для примера, во одном из афоризмов он утверждал, что церковь должна лучше использовать историко-критический метод изучения Библии – предложение, которое бы привело в бешенство большинство реакционеров. Наконец, то, что он высоко оценивал многих не связанных с католическим консерватизмом авторов (например, Ницше и Хайдеггера) должно было привести в бешенство многих традиционалистов.

Исходя из уже сказано возникает вопрос, если Николас Гомес Давила не был типичным реакционером, то каких именно взглядов он придерживался? Согласно Николасу Гомесу Давиле, основная задача реакционера в наше время – сопротивляться демократии. Под демократией он понимает «не столько политические взгляды, сколько метафизическое извращение», он определяет ее как «антропоцентрическую религию», бешеное посягательство на соперничество с Богом, даже желание превзойти Его. Тайна современности в том, что человек начал поклоняться человеку, этот мотив скрывается за каждой доктриной прогресса. Таким образом, сопротивление реакционера по природе своей религиозно. «В наше время, сопротивление реакционно, все остальное ничто иное, как лицемерный и бессмысленный фарс». При этом наиболее существенное сопротивление не обязательно состоит в какой-либо активной деятельности. «Думать иначе сложнее, чем действовать по против». Но все остатки реакции сегодня всего лишь немощная поверхностность. Более того, Николас Гомес Давила никогда не жаждал создания какой-либо утопии; он только пытался сохранять существующие ценности. Для этих целей не сила, а искусство было наиболее эффективным оружием.

4.       Сенсуалист. Скептичный. Религиозный.Править

Третье необычное качество афоризмов Николаса Гомеса Давилы было индивидуальность, которую ни с чем не спутать.  Большую часть удовольствия, читая эти афоризмы, читатель получает от постепенного знакомства с этой самой индивидуальностью. Хоть Николас Гомес Давила не доставил читателям удовольствия, написанием своей автобиографии, но все-таки в публично опубликованных NOTAS он был немного менее сдержан говоря о самом себе. В одном месте он говорит: «Чувственный, скептичный, религиозный, пожалуй, неплохое определение для меня». Это и есть три столпа его личности и его творчества. Они взаимообусловлены и не содержат противоречия, которое мог бы попытаться найти между ними читатель.

Сенсуалист (Sensual).Править

Гомес Давила знал, что на «сенсуализм» и религию по большей части смотрят как на противоположности, но ему приходилось удерживать в единстве эти две основные черты своей личности. При этом он не отрицал, что взятый сам по себе сенсуализм может быть пороком; однако вместо того, чтобы отбрасывать, его надо соединить с любовью – принципом не абстрактным, а индивидуальным.

Но что именно означает сенсуалист? Если чувственное попросту противоположность абстрактного, то важным его элементом становиться лишенность. Лишенность ценности – важное и часто повторяющееся понятие в схолиях. «Сенсуализм –это присутствие ценности в ощущении». Главный способ воспринимать наличие непреходящих ценностей – искусство. Хорошая живопись, например, предоставляет чувственное обогащение. Настоящий сенсуализм стремиться к наслаждению бесконечностью. Упоминание бесконечности в совокупности с бессмертностью ценностей указывает на важнейшее достижение чувственности. Если чувственное, как воплощение ценностей, устремляется к бесконечности, оно должно домогаться единственной бесконечной сущности – Бога. Это объясняет, почему для Николаса Гомеса Давилы не чувственное, а абстракция и отвлеченность ведут прочь от Бога. Подобная похвала чувственному чужда большинству современных христиан, но нельзя не вспомнить высказывание Фомы Аквинского: «Бог есть во всех вещах» (Сумма теологии, I, вопр. 8, разд.1).

Скептичный.Править

Как уже было указано, Гомес Давила разделяет с романтиками и такими отцами консерватизма, как Джозеф Местр и Эдмунд Берк, недоверие к просвещенческому пониманию интеллекта (intellect) и причины. Редко его отсылки к ним одобрительные. На самом деле он избегает путаницы с терминами просвещения, и вместо них использует понятия рассудок (intelligence) и понимание для описания способности воспринимать правду. Однако правда часто воспринимается не посредством отвлеченных понятий, а через религиозные практики. Более того, скептицизм отвечает его несистематическому способу создания композиции и расположенности к афоризмам. Никакая система не способна объять целую вселенную понятиями. Николас Гомес Давила сильно сомневался не только в способности человека понимать мир, он также очень осторожно высказывался касательно человеческой способности поступать правильно. «Божья воля» и «искренность» не извиняют наших ошибок, а наоборот делают их еще более серьезными. Неудивительно, что он страстно верил в существование греха.

Однако Николас Гомес не просто повторяет старую критику просвещенческого поклонения абстрактной причине; он превращает скептицизм в силу. Это можно видеть из того, что он говорит о «проблемах» и «решениях» (два слова, которые появляются во всех его работах). Николас Гомес переворачивает их обыкновенное употребление с ног на голову. Для него проблемы — хороши, решения — плохи. Его главный и наиболее очевидный довод: все современные решения попросту не сработали. В действительности современный мир «утопает в решениях». Наше рассмотрение, правдивое настолько насколько оно может быть, все еще не достигает сути взглядов Николаса Гомеса. Не только современные люди не могут разрешить мировые проблемы; человек вообще не может придумать решение для своих проблем; проблемы есть то, что надо прожить, то, через что надо прожить. Для него человек — это животное, которое имеет только божественное объяснение. Скептицизм, следовательно, не есть путь безверия, а есть способ сокращения пути веры.

Другое слово, которое повторяется во всех его сочинениях, зачастую в связи со скептицизмом — это «улыбка». У меня не было времени полностью изучить связь между улыбкой и скептицизмом, но я подозреваю, что Николас Гомес Давила был первым философом, открывшим метафизику улыбки.

РелигиозныйПравить

Некоторые читатели, возможно, склонны отрицать или, по крайней мере, умалять роль религии в мировоззрении Николаса Гомеса Давилы. Однако это было бы – в буквальном значении слова – фундаментальной ошибкой. Основой его идей, его натуры был Бог. Как видно из вышесказанного, его критика современного мира была в сущности религиозной. Реакционное повстанчество, в котором Николас Гомес Давила призывает нас к нему присоединиться, состоит в признание Бога как Он есть, и признания крайней зависимости человека от Бога.

«Между рождением Бога и смертью Его разворачивается история человечества». Это не странное повторение ницшеанского сценария смерти Бога, ни перепев тезиса Фейербаха, что человек создает богов по своему образу и подобию. Напротив, Николас Гомес Давила говорит, что вера наша и знание Бога есть то, что отличает нас от животных. Способность чувствовать таинственность и красоту этого мира исключительно человеческая; обезьяны не ощущают «священный страх», который ощущают люди. В чем же суть этого «священного страха»? «Бог рождается в таинственности». Чувство «священного страха» должен испытывать каждый человек в отдельности. По этой причине религия Николаса Гомеса Давилы была сугубо личной: «Зависить от Бога есть бытие бытия». «Бог для меня существует в том же акте, что и я». Тон его сочинений – это созерцание всеобъемлющей тишины, которая нарушается только неотчетливым звуком движения карандаша по поверхности бумаги записной книжки Николаса Гомеса Давилы.

В то же время, представление Николоса Гомеса Давила о личной религиозности не было нападком на религиозные институты, он всегда оставался сыном католической церкви. Тем не менее, он не боялся и критиковать церковь. На самом деле он написал значительное количество афоризмов, в которых сожалел об изменениях в церкви, особенно по поводу Второго Ватиканского собора. Взять, например, хотя бы это: «Сегодня Месса – это пытка литургии» (???). Но Николас Гомес Давила всегда пытался убедиться, что его критические мысли всегда, тем не менее, остаются в лоне церкви. Проницательность жалоб Николаса Гомеса Давилы имеет свои корни, вне всяких сомнений, именно в великой любви его к церкви. Несмотря на его разочарование в современном положении дел, он знал, что возврата к первоначальной церкви деяний Святых Апостолов нет, тем более не может быть уединению, подобному уединению Христа.

Католицизм Николаса Гомеса Давилы, таким образом, – это комбинация метафизики, антропологии, эстетики и истории. В действительности разнообразие направлений мысли Николаса Гомеса Давилы, все множество афоризмов, сходятся в одной точке – в вере его.

5.       ЗаключениеПравить

Наконец, два совета для читателей, в которых возбудило интерес это короткое эссе. Во-первых, Николас Гомес Давила не беспричинно цитировал Ницше в эпиграфах. Он бы не проявил ничего кроме презрения к тем читателям, которые ссылаются на него, не имея при этом точного представления о его «тонком философском чутье». Читатель должен тщательно обдумать афоризм перед тем, как его цитировать – да и после обдумывания делать это исключительно на свой страх и риск. Во-вторых, афоризмы Гомеса Давилы по-настоящему экзистенциальные. Для него философия не только академическая дисциплина, но также и образ жизни. Каждый афоризм должен быть зовом не только к изучению и пониманию правды, но и к приятию ее и сообразованию с этой правдой жизни своей.

ТворчествоПравить

Критик современной западной цивилизации с резко антилиберальных, право-католических позиций, аттестующий себя как «настоящего реакционера», Гомес Давила в формах мысли выступал наследником традиций французских моралистов XVII в., Ривароля, Доносо Кортеса, Шопенгауэра, Ницше и развивал жанр философского афоризма, краткого и острого примечания, фрагментарной заметки или сноски. Сборники таких сочинений, типологически близких Чорану, и составили его наследие, привлекшее к себе внимание лишь в последние годы жизни мыслителя.

Известность и признаниеПравить

В 1990-х — начале 2000-х годов его книги были переведены на английский, французский, немецкий, итальянский и польский языки и были с интересом восприняты рядом писателей и мыслителей Европы, особенно Германии, причем как правых, так и левых — Э. Юнгером, Б. Штраусом, Х. Мюллером и др.

СочиненияПравить

• Notas I (1954, переизд. 2003)
• Textos I (1959, переизд. 2002).
• Escolios a un texto implícito (2 тт., 1977)
• Nuevos escolios a un texto implícito (2 тт., 1986)
• Sucesivos escolios a un texto implícito (1992, переизд. 2002)
• Escolios a un texto implícito. Selección (2001, избранное)

Публикации на русском языкеПравить

• Гомес Давила Николас. Схолии к имплицитному тексту / исп., рус. / пер. с исп. Е. Косиловой; под ред. В. Дворецкого. Сер. Памятники философской мысли. — М.: Канон+ РООИ "Реабилитация", 2021. — 896 с. — ISBN 978-5-88373-650-5.

ЛитератураПравить

• Kinzell T. Nicolás Gómez Dávila: Parteigänger verlorener Sachen. Schnellroda: Edition Antaios, 2003 (переизд. 2005, 2006)

СсылкиПравить

• (англ.)
• (исп.)
• (перевод схолий на русский)